Тринадцатый миллионер

Я в ответ кивнул головой. Вот только к тете Марусе сразу заходить я не собирался. Сначала я пошел в улочку, которая начиналась сразу за магазином. Эта улочка вела не к храму, а к кладбищу. Я нарвал сирени. Получился неплохой букет. Белые и ярко-фиолетовые гроздья создавали приятную гамму. В деревне дождя не было. А в городе хлестало. Дорога, которая в дождь становилась непролазной, была сегодня вполне проходима, и только несколько не просыхающих даже в самую сильную жару луж свидетельствовали о том, что дорога в селе понятие весьма и весьма относительное: когда она дорога, а когда и нет. Перед кладбищем начиналась небольшая березовая аллейка. Эту улицу тоже называли Березовой. Совсем неплохо для улицы такого плана.

Могилка Ивана была аккуратно убрана. Ограда недавно выкрашена. Я хотел помочь маме с памятником, но она не позволила мне этого, вместо обычной мраморной плиты местный мастер вытесал надгробье и памятник из гранита, который в этих местах добывали. Памятник получился грубоватым, стандартным, но для сельской женщины он смотрелся лучше, чем эти городские легкие мраморные плиты, которые мог бы опрокинуть сильный ветер. И действительно, тут, на фоне дикой и роскошной природы эта грубая каменная плита с пирамидальной формы памятником смотрелась как-то органичнее, естественней. Есть в простоте какая-то особая гениальность, свой собственный тайный смысл, понятный немногим. Пусть я этот смысл улавливаю не всегда, но его присутствие ощущаю достаточно точно. Что же, кому-то достаточно и одного ощущения.

Может быть, чтобы отвлечься, стоит продолжить рассказывать о своей прошлой жизни? А что, идея!

Если говорить о точках жизни, которые мое падение обусловили, то первая из них – это смерть отца. Вторая же – моя женитьба.

Мама не могла уделить мне столько любви, сколько хотела бы: когда отец умер, она, еще молодая вполне женщина стала решительно обустраивать собственную жизнь. У нее последовало два брака – один за другим с небольшим перерывом. Не скажу, что наши отношения стали холодными, просто мы стали жить каждый своей жизнью.

Как я говорил, завод, на котором я работал, давал мне неплохую зарплату. Когда я встретил Настю, то еще не понял, что меня уже выбрали.

Я увидел ее совершенно неожиданно. Нет, в маленьком городе все на виду. Просто как-то не складывалось, то ли солнце светило под другим углом, то ли настроение мое было не в резонансе, а тут все неожиданно совпало: и настроение, и погода, и угол падения солнечных лучей, которые неожиданно цепляются за черный локон и отражают его блеск, такой неожиданный и такой приятный, что хочется подойти, намотать этот локон на пальчик и крутить, говорить в эти светлые глаза ничего не значащие глупости, идиотство…

Это сейчас я такой умный. А тогда во мне говорили гормоны. Говорю вам, все как-то так совпало. Скорее всего, я влюбился с первого взгляда (точнее, он был не первым, но все-таки первым, потому как раньше я на Настю не обращал никакого внимания). К тому времени я девственником не был. Настя была меня на два года моложе, но опыт жизненный у нее уже был. Мы сошлись как-то просто, естественно, так, как будто других вариантов и не существовало.

Пока меня устраивало все. А она – она просто манипулировала мною. Любила? Наверное, да, настолько, насколько была способна любить. Ее больше всего устраивала моя зарплата и то, что перспективный работник, все-таки юрист. А, может быть, и не любила вовсе. Только притворялась. Нет, не хотелось об этом думать… Но…

Жениться я не собирался. Пару истерик. Слезы. Разговоры с родителями. Не уговаривали, но… намекали. А где будем жить? Только не с родителями… Что-то придумаем… Это потом я понял, что ее что-то придумаем означает: вот ты умный, возьми и придумай.

Мы поженились. Получилось так, что мы подали заявления в ЗАГС почти вместе с матушкой. Она извинилась, что на свадьбе моей не будет, потому как свадебное путешествие в Египет уже оплачено, а я сказал все так внезапно, и что это твоя жизнь и решай все сам в конце-концов.

Мама в Египте. Я ношусь как угорелый по городу, организую свадьбу, влезаю в долги. И когда все проходит так, как ЕЙ хотелось, я не чувствую ничего, кроме смертельной усталости.

А чем я думал? Членом, чем же еще. У нас был слишком хороший секс, чтобы от этого так просто отказываться. Слишком хороший. Но как только мы поженились, секс стал на порядок хуже. Потом еще хуже. Потом стали появляться упреки, выяснилось, что я не понимаю ЧТО и КАК надо делать и где нажимать, и куда целовать и вообще все никак и не так. И надо оставить ее в покое, потому что она беременна или у нее болит голова, или месячные еще не закончились и почему ты со мной не спишь? И у меня из-за этого болит голова. И все начиналось сначала.

Были ночи бесподобного секса. Было рождение сына, а еще через четыре года дочери. А еще было новоселье. Я пошел к директору завода и попросился в общежитие. У нас в квартире мама жила со вторым мужем и мы ей мешали строить новую жизнь.