Тринадцатый час

Открыв дверь в библиотеку, он посветил вокруг фонарем. Намного меньшая, чем у Маркуса, больше напоминавшая кабинет, она была заполнена свидетельствами совместной жизни Ника и Джулии. Если бы эта единственная комната пережила ядерный взрыв и ее обнаружили бы невредимой пятьсот лет спустя, археологи смогли бы составить удивительно точную картину жизни Куиннов. Их история хранилась в запертом шкафу, заполненном наградами и медалями за успехи в плавании, хоккее и лакроссе, которые они стеснялись выставлять напоказ, но испытывали к ним чересчур ностальгические чувства, чтобы расстаться. На полках с фотографиями и сувенирами, снимками с выпускного вечера, церемонии вручения дипломов и свадьбы, на которых менялись прически, но оставались неизменными улыбки. Десятки фотографий с поездок и семейных праздников. Но в большей части это просто дурацкие снимки, чисто ради забавы — игра в снежки, смешные гримасы в фотоавтомате на ярмарке и перемазанные мороженым физиономии, изображавшие их во всей красе и самом что ни на есть естественном виде.

Повернувшись к столу из черного дерева, Ник отодвинул в сторону лежавшие на нем бумаги и папки и обнаружил свой личный мобильный телефон, все еще стоявший в зарядном устройстве. Сунул его в карман. Он привык пользоваться двумя аппаратами — личным и для деловых разговоров, предпочитая разделять два мира. Работая весь день дома, он оставил личный телефон заряжаться и был теперь этому только рад, поскольку полицейские забрали у него деловой вместе с бумажником и наручными часами, после того как доставили в участок.

Присев, Ник открыл шкафчик позади стола, осветив фонарем маленький зеленый сейф за стопкой книг. На нем не было ни царапины, никаких следов взлома.

Выйдя из библиотеки, он спустился по лестнице вниз, в незаконченный подвал — любимую часть дома. В импровизированном спортзале с беговой дорожкой, велотренажером и штангой они поддерживали в надлежащем состоянии не только свое тело, но и разум. Здесь можно было снять стресс, сражаясь с боксерской грушей или просто поднимая штангу, сбросить накопившееся за день напряжение. Фонарь Ника осветил лежащее у стены старое зеркало, закрепленный на стене танцевальный станок, маты на полу. Он до сих пор ощущал легкий запах духов Джулии после ее последней тренировки.

Остальной части обширного бетонного пространства предстояло когда-нибудь стать игровой комнатой, возможно, домашним кинотеатром, но до этого еще оставались многие годы. Пока что она играла роль склада для коробок с рождественскими украшениями, забытых свадебных подарков и разнообразного хлама, лежавшего вдоль серых стен.

Ник поднялся на второй этаж, быстро пройдя мимо комнаты, которой предстояло когда-нибудь стать детской, мимо еще трех неиспользуемых комнат, и остановился в их с Джулией спальне.

В комнате с выкрашенными в кремовый цвет стенами и подвесным потолком стояла огромная кровать с пологом, напротив незажженного камина, в котором летом лежали срезанные цветы. Ник проверил все ящики прикроватного столика Джулии, но все выглядело нетронутым. Он заглянул в ее стенной шкаф, потом в свой. Затем — в шкафчик, скрывавшийся за вешалкой для галстуков; но и тут ничего не потревожено. Обе ванные выглядели так же, как их оставили утром; полотенца, зубные щетки и туалетные принадлежности находились на местах. Неиспользуемую гостиную все так же покрывал едва заметный слой пыли и пыльцы от цветов в камине, и нигде не видно следов постороннего. Двери на небольшую террасу закрыты — Ник сам запер их утром после того, как Джулия удивила его завтраком.

Переходя из комнаты в комнату в поисках чего-либо, что могло бы помочь, Куинн понял, что они построили прекрасный дом, каждая комната в котором завершена и оплачена и которому могли бы позавидовать многие, но в нем не хватало самого важного. Они посвятили себя работе и деньгам, наслаждаясь жизнью и приобретениями. И хотя они любили друг друга и никогда не чувствовали себя одинокими, у них не было наследников, детей, которые заполнили бы созданный ими дом. Все для этого давно готово, но они думали: «Еще один год, а потом…» Только теперь Николас начал понимать, что они постоянно рассчитывали на еще один год, но кто сказал, что он обязательно наступит? И тогда никакие планы и никакие деньги уже ничего не будут значить…

Они отказывались от того, что, как понял Ник, было важнее всего, и теперь уже и слишком поздно, если только ему каким-то образом не удастся найти разгадку ее смерти.

Он в последний раз оглядел спальню — по сути единственную комнату наверху, которой они пользовались. Никто ее не обшаривал, все было на месте. За чем бы ни пришел тот, кто убил Джулию, оно находилось не здесь.