Тринадцатый час ночи

— Этого тебе, Геннадий, объяснить не сумею. Во всех этих Паучихиных делах, кроме нашей Серафимы Матвеевны, никто ничего не понимает. Она у нас главный спец по этой части. И если она не сумеет твоих ребят выручить, то уже никто не поможет…

— Как же она поможет, если она сейчас в обе ноздри храпит?! — проворчал учитель.

— Как она поможет — не знаю, — вздохнул Николай Андреевич, — но то, что Серафима времени зря не тратит, — это точно.

Глава XIII ПОСЛЕ ПОЛУНОЧИ

Когда Тягунов открыл глаза, то оказалось, что он находится уже не в подземелье, а наверху, в комнате. Змея с его шеи куда-то исчезла, корзинки тоже не было, хотя Жорка вроде бы ее не выпускал из рук. Кроме того, Тягунов пришел в себя, стоя на ногах, и стоял он точно на том месте, где прежде в полу находился люк. Сейчас от этого люка и следов не осталось. Часа два назад Жора несказанно удивился бы всему этому, но теперь воспринял спокойно — колдовство есть колдовство, чего удивительного?!

Витька Мышкин по-прежнему висел в паутине под потолком и почти не подавал признаков жизни — только дышал чуть-чуть. А ведьма-паучиха возилась у стола, рядом с печкой. На столе Жорка заметил знакомые предметы: бутылку со стеклянной пробкой, банку с желтым порошком и бидон, в котором сидела огромная многоножка.

— Подойди сюда! — проскрипела паучиха, тараща на Тягунова свои оранжевые глазищи. — Будешь мне помогать. Сделаешь все, что велю, — еще до утра дома окажешься, и даже на поезде ехать не придется. Прямо к себе в кровать перелетишь, а как проснешься — никто тебя ни в чем не попрекнет. Ни родители, ни учителя. А ежели не хочешь помогать — вольному воля. Дорогу укажу — сам пешком иди. Отсюда до станции — два часа топать надо. На последнюю электричку не успеешь, будешь до утра куковать на платформе. А тут у нас всякий народ ходит, и бомжи, и шпана всякая, и даже маньяки, бывает, появляются… Да и просто так замерзнуть сможешь. Ну а ежели ничего этого не случится и утром в Москву доберешься, то уж точно с отцовским ремнем познакомишься. А у него рука, поди-ка, тяжелая!

Нет, никаких подобных приключений Жорка не хотел. Ему вполне достаточно только что пережитых в подвале. И как он там, со змеей на шее, умом не рехнулся?!

— Умен, рассудителен не по годам! — одобрительно покачивала лысой головой паучиха. — Ну коли собрался помогать, то для начала взберись на чердак и принеси оттуда кресло. Да поживей, поторапливайся — остался всего час!

Тягунов хотел спросить, до чего этот час остался, но решил, что лучше не интересоваться, а то ведьма рассердится. В общем, он полез по приставной лестнице в мансарду, где уже не было фонаря, его паучиха унесла в комнату, и там царила почти полная тьма. Слабый свет проникал только снизу, из люка.

Тем не менее Жорка благополучно нашел старое кресло, придвинул его поближе к люку, спустился на лестницу, а затем, ухватившись за ножки кресла, стащил его в люк и осторожно спустился в комнату.

— Вот, — сказал Тягунов, поставив кресло рядом со столом паучихи. Оказалось, что, покамест Жорка доставал кресло, ведьма тоже не теряла даром времени.

На столе появилась большая медная ступка с тяжелым пестиком. Примерно такую штуку Тягунов видел в одной книжке, где изображалась лаборатория средневекового алхимика. Эти самые алхимики пытались найти способ получения золота из свинца, но так у них ничего и не получилось.

— Молодец, помощничек, — кивнула паучиха, устраиваясь в принесенном Жоркой кресле. Заднюю пару лап она свесила с кресла, а тремя остальными парами стала действовать как руками. И хотя пальцев на лапах у нее не было, ведьма этими лапами очень ловко орудовала. Только тут Тягунов заметил, что на печном шестке стоят еще какие-то банки-склянки и в самой печи уже не угольки тлеют, а полыхает несколько поленьев и стоит огромный чугунок, в котором кипит и клокочет какое-то варево.