Тринадцатый апостол. Том I

— Все очень просто, уважаемый эвокат. Кому, как не тебе знать, что хороший легионер беспрекословно соблюдает строгую дисциплину и применяет оружие только против тех, у кого оно тоже есть в руках. Разве нам дают приказы убивать детей, женщин или стариков? Нет. С кем мы воюем в Иудее? С бунтовщиками зилотами. Потому что они — настоящие бандиты, в руках которых мечи. И вот они, как раз, не гнушаются нападать на мирное еврейское население. Все же слышали о недавнем зверском убийстве паломников из Самарии?

Воин согласно кивает, и ропот снова проносится по рядам. Да, уж… не знаю, о чем в этот момент думали зилоты. Убить еврея во время его паломничества в Иерусалим на Песах?! Что вообще может быть позорнее для правоверных иудеев, какими выставляют себя зилоты? Только вот наш бравый префект вместо того, чтобы раздуть эту неприглядную историю до вселенского масштаба и устроить охоту на зилотов, в это время осудил на казнь безобидного проповедника Иешуа. Нет, не быть Понтию Пилату успешным римским политиком, не понимает он остроты «текущего момента» и не умеет извлечь выгоду из грубых ошибок врага. Солдафон одним словом. Так, что-то я отвлекся…

— Спаситель сказал: «Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих». А кто наши ближайшие друзья? — обвожу я взглядом притихших солдат — Те, кто плечом к плечу сражаются рядом. И следуя завету Иешуа, мы должны быть готовы отдать жизнь за своего товарища по оружию. Но главным своим долгом легионер должен считать защиту Отечества и Кесаря, ибо сказал Мессия: «Всякая власть на земле от Бога». И не дело солдата — оспаривать выбор Бога, мы должны быть до конца верны своей воинской присяге. Потому что еще одна заповедь Бога — «не преступай клятвы своей». Кесарь — Отец Отечества. И вступая в заговор против Кесаря, люди покушаются на отцеубийство. А это одно из самых тяжелых преступлений и нарушение еще одной заповеди: «почитай отца твоего».

Воины слушают, затаив дыхание, а меня не остановить.

— Что же до убийства врага… «Не всякое отнятие жизни есть законопреступное убийство. И не является беззаконным убийство, когда отнимается жизнь по должности» — цитирую я по памяти Святителя Филарета Московского — А наша с вами должность и есть воинская. В любой войне много жестокости, крови и грязи, но должны ли мы с вами превращаться в лютых зверей, терзающих поверженных? Точный удар мечом или копьем, дарящий врагу быструю смерть — вот настоящее милосердие легионера. И дать умереть с честью врагу, который вызвал уважение к себе своей отвагой.

Вижу, как солдат охватывает настоящее воодушевление после моих слов. Видно, многих из них мучил вопрос с заповедью Христа “не убий”. Вот он, решающий момент. Они приняли веру «глазами» увидев воскрешение и вознесение Мессии, слушая апостолов и меня, принимают веру «ушами». А теперь должны принять ее душой, откинув прочь все оставшиеся сомнения.

— Доблестные легионеры 6-го Железного легиона! — разносится мой громкий голос над плацем — Случайно ли то, что именно мы, простые римские солдаты, стали свидетелями великого чуда, явленного нам Мессией? Нет! Не случайно. Иешуа сам выбрал нас в свидетели своей Смерти, своего Воскрешения и своего Вознесения. И тем из нас, кто истинно уверовал в него, осталось сделать самый последний и важный шаг, чтобы укрепиться в своей вере — принять Крещение подобно Мессии, как он сам принял его от Иоанна Предтечи.

Я поворачиваюсь к Петру и торжественно произношу:

— Шимон, тебя Мессия назвал первым среди своих учеников. Окажи нам честь и крести нас, как Иоанн крестил самого Иешуа.

— И для меня будет честью крестить всех вас — проникновенно говорит Петр, осознавая всю важность предстоящего события — Да, будет так.

На плацу поднимается шум, легионеры вскакивают на ноги, готовые немедленно последовать за мной, и я прошу центурионов

— Лонгин, Петроний, Фламий, постройте тех, кто хочет и готов принять Крещение. Мы сделаем это в атриуме дворца, его имплювий вполне подойдет для обряда Крещения.

Легионеров, желающих креститься, этим вечером набралось сотни две, не меньше. Наша центурия и центурия Фламия чуть ли не в полном составе, а все остальные — в основном из первой центурии первой когорты, которую возглавляет примипил Лонгин. Так что с количеством крестиков я явно не угадал — маловато будет… Ладно, до Кесарии потерпят.

— Шимон, и вот еще что… пожалуйста, давай обойдемся без обряда обрезания.

— Нет, Марк, нельзя же пренебречь Заветом!

Ну конечно, нельзя… В моей истории первые же Вселенские соборы отменили этот травмирующий ритуал. С детьми он еще легко проходит, а попробуй откочерыжить кожу на “достоинствах” взрослых мужчин…

— Перечти этот Завет заново. Там ясно сказано, что речь идет только о младенцах и только о мужчинах вашего племени. Но мы с друзьями принимаем не веру иудеев. Иешуа же дал нам Новый завет, где об обрезании не сказано ни слова.

— Но Мессия был обрезан, и мы все обрезаны! — упрямо хмурится Петр