Тринадцатый апостол

Закончив проверку, высокий вытащил из нагрудного кармана мобилу и скомандовал:

— «Третий» вызывает «первого» и «второго». К нам едет «двадцать-ноль-семнадцатый» с гостем. Повторяю: с гостем. Проверка — по обычной схеме.

Возвращая документы, он козырнул:

— Все в порядке, проезжайте. Удачно вам отдохнуть, Михаил Леонидович.

Они проехали еще два поста, таких же незаметных (хотя и усиленных покрашенными в белый цвет бронетранспортерами), и оказались на небольшой поляне.

— Все, приехали. Слышь, Семенов, у тебя закурить есть? Угости, будь добр.

Глубоко затянувшись один раз, Кравец выбросил сигарету, заглушил снегоход и прыгнул в снег, сразу же провалившись по колено. Не обращая внимания на сугробы, он побрел к краю поляны. Забравшись на пенек, достал мобилу и что-то скомандовал. Потом развернулся лицом к Семенову и прокричал:

— Смотри, Семенов, наблюдай! Больше такого нигде не увидишь…

Сначала задрожали лиственницы, просыпая с голых веток мелкий снег, потом по поляне закрутились небольшие буранчики. И наконец с каким-то жутким скрипом из-под снега стали расти огромные серебристые грибы. Один, два, три… — всего шесть. Они были огромны, они переливались и искрились каким-то неземным светом, отражая скупое зимнее солнце.

Семенов много повидал в жизни, но сейчас он застыл с открытым ртом. Над поляной, в полутора метрах от земли, висело шесть огромных тарелок. От них исходило жуткое гудение.

— Смотри, Семенов! Смотри! Вот они, «Колобки»! Вот они, родненькие…

Глава 16 УВИДЕТЬ И УМЕРЕТЬ

— Как, впечатляет?

Семенов судорожно сглотнул, во все глаза пялясь на огромные, зависшие в полуметре от земли диски, и торопливо кивнул:

— Еще как! Но… Но что это?

— «Колобки»! — с гордостью сказал Кравец. — Ты рот-то закрой, а то простудишься. Ха-ха-ха.

Отсмеявшись, Кравец высморкался и с явной гордостью в голосе продолжил:

— Это — проект «К», или попросту — «Колобки». А знаешь, кто первым их так обозвал? Брежнев! Брежнев Леонид Ильич, генеральный секретарь КПСС, пятирежды, мать его, Герой Советского Союза! В шестьдесят восьмом «охотился» наш державный бровеносец на Урале, вот там-то ему и еще нескольким товарищам из Политбюро и продемонстрировали первый «ДРАВН-К2» — дисковидный ракетный аппарат военного назначения лаборатории академика Кузьмина, второго поколения. Надо сказать, что товарищей из Политбюро зря маразматиками называют, по крайней мере в то время ни о каком маразме речи не было. Деловые были мужики, водку пили, икру трескали, в партсанаториях отдыхали, но и дело делали. О стране думали, об обороне! И ни о каких заграницах, как сейчас, не мечтали.

Так вот, увидел Леонид Ильич «К-2» (тогда ему два опытных экземпляра показали), забрался на сферическую башню и говорит: «Экий ты, Кузьмин, затейник, какой колобок испек. Ну-ка, покажите, что он умеет».

Кузьмин и показал! Видел я фильм про это испытание. Гриф «Совершенно секретно» — только для высшего командования Генерального штаба и членов Политбюро! Смотрелось все очень эффектно: «колобки» летали в любых плоскостях, зависнув, могли поражать по нескольку целей одновременно, накрыть бомбовым ковром целую колонну бронетехники. Это сейчас нас ничем не удивишь: самолеты у нас суперсверхзвуковые, ракетопланы в автономном порядке космос бороздят, до Луны, до Марса добрались. А тогда, в середине шестидесятых, обычный телевизор иметь многим за счастье было…

Кравец вздохнул, взял у Семенова еще сигарету, глубоко затянулся, закашлялся:

— Ну вот, понравились тогда «колобки» генсеку: всю лабораторию орденами, степенями учеными, премиями завалили. Кузьмина Брежнев лично взасос расцеловал, пистолет ему именной подарил и Героя дал. А потом приехали военные специалисты…

Видишь ли, майор, как раз тогда созрела необходимость американцам мощь нашу показать, вот на Политбюро и решили «колобков» в серию запустить как сверхмощное советское оружие. Да, приехали военспецы, посмотрели, пощупали, сначала обалдели, а потом разобрались, взгрустнули и сделали вывод… В общем, не годились эти «Колобки» для серийного производства, потому что силовые установки у них были в единичном варианте. Ну, те самые, что с неба упали.

— Это как? — не понял Семенов. — В каком смысле?

— В прямом! — Кравец хохотнул. — Думаешь, только в американских пустынях тарелки летающие падают? И у нас, и в странах народной демократии, и в освободившейся Африке, и в братском Китае тоже бывало. Все эти останки падений в условиях жесточайшей секретности доставлялись в Северный Казахстан, в лабораторию к Кузьмину. И хотя башковитых спецов у него хватало, и хотя работали они изо всех сил, но разобраться в принципе действия силовых установок и в составе топлива так и не смогли. Единственное, что им удалось — кое-как присобачить «чужие» гравиодвигатели в наши титановые корпуса и напихать в них наше примитивное оружие.