Тринадцатый

Музыканты настроили инструменты и заиграла музыка, Борис принялся петь и танцевать. Он кружился в эротическом танце – оглаживал себя руками, садился на шпагат, томно поводил бёдрами, крутил попой.

– Голубая мечта… голубая… – проникновенно пел Борис, воспевая ресторацию.

– Твою маму… – медленно сполз по сиденью вниз Учитель. Если хочешь поменять мир, то измени себя. А отношение Бога к тебе само изменится… Так-то, бывший апостол Борис!

Трезво оценивать обстановку Бенедикту мешало смущение, вызванное колышущейся столешницей! Рыжий карлик обеими руками схватился за края стола, удерживая колыхание. К счастью, Владыко увлечен происходящим на сцене, и не видит срам… «Слава, Господь, Тебе, Слава!». Вполне и псалм сложился. Вона как оно бывает… Вольдемара отвлеклась на шампанское, убрала шкодливую руку. И отпустило внутреннее напряжение… стол перестал качаться.

Прошло уже три минуты. Повелителю показалось, что прошло три вечности. Музыканты закончили игру! Борис поклонился. Раздались неистовые аплодисменты, крики: «БИС!».

Танцор сделал неприличный жест попой, и ретировался со сцены.

Тяжела ты Божья доля… Властелин встал на неокрепшие ноги и ушёл за сцену, уронив:

– Жди меня здесь, святой Бенедикт.

Демочка отбросила пустой бокал и подхватила карлика в могутные объятия, усадила себе на коленки. Зашептала жарко:

– Почему твой друг называет тебя святым? У вас с ним связь, да?!.. – впилась губами в рот Бенедикта. Карлик не целовался примерно с тех самых пор, как был причислен к лику… где-то около полутора тысяч лет… и с наслаждением стал вспоминать позабытые ощущения неги!

Глубокий поцелуй длился минуту или вроде того. Демочка решила ускорить процесс, взяла руку рыжего карлика и сунула её себе под платье. Блаженная улыбка соскочила со щёк Бенедикта, он недоумённо нахмурился и… с усилием оторвал свои губы от губ страстной особы.

– Что это, чёрт возьми? – старикан указал взглядом на свою руку, что торчала между ног спутницы.

– Конфетка, – промурлыкала Вольдемара нежным басом. – До размеров твоей дубинки ей далеко, конечно, но конфетка умелая!..

Бенедикт словно проснулся! Только сейчас он увидел неестественно яркий и вызывающий макияж сидящих в зале женщин!.. Их тяжёлые, совсем не женские подбородки… обнажённые руки с явно не дамскими бицепсами… Пятьдесят женщин, что совсем не женщины! Святой карлик глянул на особу: та нежно улыбалась, обнажив крупные «лошадиные» зубы.

– Ты чего, зайка?

– А-а-а! – дикий вопль Бенедикта заметался по залу. Переполошив полупьяную публику!

Старикан соскочил с чужих колен на пол, и шустро побежал за сцену – туда, куда ушёл Повелитель.

– Ты куда, зайка? – Вольдемара призывно вытянула жилистую руку. – Вернись!

* * *

…Некоторое время назад Повелитель находился в коридоре за сценой. Заглянул в приоткрытую дверь, что первая по коридору, от сцены. В уютной гримёрке, перед зеркалом, сидело Некто. Короткая разноцветная стрижка, в ушах сережки-клипсы. Ноги обтянуты чулками, бёдра обхватывала мини-юбка. Некто как раз надело парик. Пригладило локоны… поправило круглую грудь, чмокнуло подкачанными губками… Услышав шорох, Некто повернуло голову к порогу:

– Тебе чего, милашка?

– Мне нужен Борис! – ровно сказал Властелин.

Искусственный дом, где живут и работают искусственные люди. Или нелюди. Если данные особи тебе неприятны, то это не повод метать праведные молнии. И не выход.

– Следующая дверь по коридору, – произнесло тягуче-жеманно Некто, возвращаясь к созерцанию себя в зеркале.

Заглянув в другую полуоткрытую дверь – Учитель увидел следующее:

На диванчике отдыхали (сидя) бывший апостол Борис и жирный Алексей Митрофанов. Первый устало курил тонкую сигаретку, второй вполголоса что-то рассказывал, положив руку на коленку первого. И вот, се, я с Вами… БигБосс распахнул дверь, дав себя лицезреть!

– Здравствуй, Борис! – Прошёл в гримерку, брезгливо махнул рукою:

– Брысь!

Педрилы чутко видят традиционных мужиков. И не перечат им. Не потому что одни «высшие», а другие «низшие», а таков расклад в мироздании. Алексей Митрофанов грузно поднялся, поддёрнул красное трико. И удалился с независимым видом.

– Стой! – Борис резво вскочил. Подбежал к порогу, схватил конферансье за необъятную талию. – Не уходи, милый!

Смена приоритетов – так бывает часто. Впрочем, смена ориентации никакого отношения в смене приоритетов не имеет. Как бы не доказывали обратное адепты розово-голубой мечты…

Конферансье опасливо глянул на Властелина и застопорился в дверях. Борис глухо сказал, пряча глаза:

– Ты зря пришёл, Благодатный. Я не люблю тебя больше.

Такое признание сродни признанию в любви. Если человек, что такое говорит – обнимает за талию тебя! Алексей Митрофанов торжествующе взглянул на Повелителя! Так вот, мужик, кури бамбук и найди себе девушку.