Тринадцатый

На крыльце театра замерли два бугая с рациями, преграждая вход всякому чужому. А над крыльцом… там ребята из рекламного агентства «Gallery» растянули вывеску – аналог парадной вывески на Садовом: «Второе пришествие Христа! Исполнение заветных желаний, излечение неизлечимых болезней, воскрешение близких!». Вывеска сразу бросалась в глаза, потому что с прицелом на навязчивость она и была сделана!

– Не может быть! – пораженно прошептал Учитель, читая русские буквы.

– Откуда у них знание?.. – подхватил Бенедикт.

– Верительных грамот Я не посылал…

Толстяк взбежал на театральное крыльцо, затормозил на пороге. Поманил небожителей к себе и громко зашептал:

– Подойдите ближе! Слушайте и запоминайте!

Охранник Саня вышел из будки типа покурить. Господин и его верный слуга поднялись по трём ступенькам крыльца – без колебаний уж!

– Значит так, – администратор ткнул пухлым пальцем в Бенедикта. – Вы, благодаря Григорию Петровичу, обрели близкого человека, с которым не виделись двадцать лет. – Указал на Повелителя. – У вас исчез рак в последней степени! Всё запомнили? Не перепутайте!..

Затрезвонил мобильный… Толстяк выхватил трубку пухлой рукой, глянул на номер – на дисплее. И торопливо добавил:

– Гонорар после шоу! Найдете меня за кулисами, спросите Проню… Пошли!

Двери театра проглотили ведущего и ведомых. Охранник Саня разочарованно вернулся назад – в будку. Здоровяки на «служебном крыльце» стояли с невозмутимыми лицами, один поправил пистолетную кобуру под пиджаком.

Миновав ряд прямых коридоров и каких-то изогнутых закоулков, Проня и райская пара очутились перед плотной кулисой. Толстяк отдёрнул портьеру:

– Идите на свободные места! – подтолкнул райских жителей в спины.

Театральная сцена, освещённая мягким светом. Посреди её – стол на четверых, за столом – двое на высоких стульях: Бакенбардыч и Лёха. Два места пустовали. Рядом, за кафедрой, лицом к переполненному залу (и задом к столу на сцене), стоял человек в длинном белом балахоне – сам Григорий Петрович.

– Проходите, проходите! – зашипел Бакенбардыч, призывно маша рукою. Небожители переглянулись и опустились на свободные стулья. Изящный саквояж был поставлен рядом со стулом Бенедикта.

В полутёмном зале царило оживление: шныряли операторы с телекамерами и журналисты с фотоаппаратами и микрофонами. Сновали пленительные девушки, с разносов, на халяву, угощая желающих вином. Невнятный гомон наполнял пространство.

Григорий Петрович поднял руку и суета прекратилась, поутихла. Девушки ушли за кулисы. И с трибуны грянул пафосный монолог, освещаемый фотовспышками!

– Ну, дорогие братья и сёстры! – с апломбом произнес оратор. – Я рад видеть вас всех! Месяц назад ко мне во сне явился Христос. Он сообщил, что, к сожалению, не успел завершить свою земную миссию и возложил её окончание на меня!

Волна одобрения пронеслась по рядам. Бакенбардыч трогал пышные бакенбарды. Лёха томительно прижал руку к левой груди. Райская пара замерла, простите, в ахуе.

– Перед своим вторым пришествием и Страшным Судом, Христос дал мне поручение сотворить чудеса! Дабы мы уверовали в Него, ощутили благостную мощь Создателя! – кричал Григорий Петрович, распаляясь.

– Благо есть материя! – вещал докладчик. – Сейчас между рядами снова пройдут девушки с разносами. Просьба принести денежный дар, кто сколько сможет! Только во имя торжества добра, братья и сестры!..

Новое – хорошо забытое старое. Обыденно?.. Так публика и верит глубоко обыденным вещам, принципиально новое воспринимает с опаской… На разносы в руках услужливых девушек щедро полетели купюры.

– Не уходите, девушки… А теперь послушаем людей, которые уже стали свидетелями чуда! – оратор отодвинулся, уступая кафедру другому докладчику. Чуть полуобернул голову к столу на сцене, боковым зрением ловя движения за спиной. Как и подобает подлинному оратору!..

– Гришка?.. – процедил святой карлик, поймав чутким глазом знакомый профиль. И глянул на господина. Тот сидел не менее удивлённым! Да, оратор-то подлинный апостол Григорий, но вот с его полномочиями неувязка!

Под бурные продолжительные аплодисменты захмелевшей публики, к кафедре подошёл Лёха.

– Меня зовут Лёха, и я болел СПИДом! – уверенно сказал он. – Врачи поставили крест на моей жизни. Я продал квартиру и машину, чтобы купить лекарства. Всё напрасно, врачи отмерили мне ещё месяц, и всё… Я заказал гроб и похоронный костюм, – Лёхин голос дрогнул, – но тут познакомился с Григорием Петровичем!.. Он… он лишь прикоснулся ко мне и СПИД исчез!

Лёха шагнул к своему лекарю, схватил, прижал к себе. И истерично проорал:

– Спаситель! – возвратился, всхлипывая, на место.

Публика удовлетворенно загудела. Разносы в руках девушек немного потяжелели. Григорий Петрович скромно улыбался.

– Твоя очередь, – толкнул рыжего карлика Бакенбардыч. – Расскажи о сыне, которого ты нашёл благодаря Григорию Петровичу!

– У меня никакого сына нет и никогда не было! – Бенедикт вскочил и подбежал к краю сцены. Выпалил страстно в сторону публики: