Тринадцатый

– Иуда Искариот всё человечество считает окаянными идиотами. Обычно людям наплевать на мнение других людей, и поэтому никто ничего о чужом мнении не знает. Но Иуда – известная персона, и его мнение если не чтут, то к нему прислушиваются.

Лифт подъехал к площадке шестого этажа, створки кабины раскрылись. Дамочка проникла внутрь кабины. Вместе с котиком. И уехала вниз. А райская пара обменялась впечатлениями:

– Вона как, сюда можно попасть не только посредством лестницы! – Бенедикт покосился на изящный саквояж, что оттягивал руку. – А елико удобней!

– Она похожа на мою бабушку Анну, – заметил Благодатный.

***

Парочка без усилий вошла в квартиру. Бенедикт поставил изящный саквояж на полочку, и тут же юркнул куда-то внутрь жилища писателя. А Благодатный стал осматриваться в прихожей, в поисках зеркала.

Довольно уютная обстановка: нежного цвета обои, на полу ковер, по стенам лакированные полочки для шляп и сумок, стойка для зонтов и тростей, а вот и зеркало…

– Владыко, там Иуда, – выдохнул Бенедикт. Святой карлик возник в дверях прихожей и показал рукою вглубь квартиры.

– Хорошо! – Учитель достал гребень из кармана сиреневого костюма. Дабы любовно расчесать красивые длинные волосы.

– Владыко, твой туалет терпит! – осмелился возразить преданный слуга. Бенедикт мялся, не желая сказать новость, пусть господин сам увидит.

– Хорошо, – флегматично согласился Хозяин. Спрятал гребень, последовал за рыжим карликом – в кабинет писателя.

Первое, что увидел Благодатный в кабинете – это ноги в золотых носках. Перпендикулярно взгляду! Учитель недоуменно нахмурился, поднял голову. Прямо над письменным столом – под потолком, на осиновом крюке от люстры, висел апостол с верёвочной петлёй на шее. Язык высунут, глаза закатились, в помещении плавал запах испражнений…

– Владыко, тут послание на русском языке! – находясь у здоровенного письменного стола, Бенедикт держал лист бумаги.

– Прочти!

Пока его грамотный слуга читал – Властелин обошёл кабинет кругом, потрогал апостольскую ступню, ощупал глазами собственно стол, заваленный книгами.

– Перехожу в другую жизнь добровольно, – читал по слогам Бенедикт. – В моей плотской смерти прошу никого не винить. Я сделал это сознательно. Я разочаровался во всех и во всём. Счёт в банке, квартиру и права на рукописи завещаю соседке, с котиком на пов-од-ке. Завещание у нотариуса. Двадцать пятое апреля. Семь часов утра. Всё.

– Апостол ещё здесь, – произнес Благодатный, беря со столешницы одну из книг.

– «Иуда Искариот. Бесполезность Бога», – прочел Хозяин название. Отложил. Перебрал ещё несколько книг: «Дьявол и Иисус», «Господь и Космос», «Подлинное воскрешение Христа глазами очевидца»…

Из тела повешенного апостола выпорхнула душа! Визуально как холодец: тело синего цвета с нежным оттенком, облечённое в полупрозрачное состояние. Ноги-руки, два непропорционально больших глаза, рот, щеки, пенис… всё видно и всё есть. Душа плавно опустилась на застеленный ковром пол. Протёрла глазки, чихнула.

– Здравствуй, Иуда, – безапелляционно произнес Повелитель.

– Приветик, Благодатный, – небрежно сказала душа. – Ты здоров и полон сил. Ай-яй-яй, каков молодец! – в тоне скользнула насмешка. Душа совершила пару легких танцующих скачков по комнате, опустилась на диванчик.

– Слышь, Иуда, прикуси удилки, – встрял святой карлик. – Закусишь ненароком… Больно будет.

– Бенедикт!.. Ха-ха! Принеси-ка лучше чайку, – полезла душа на рожон. – Как и подобает верному слуге. Владыко, небось, притомился в дороге, попить хотца яму.

Если б не запрещающий жест БигБосса – рыжий карлик имел бы драку с душой! Впрочем, книжку (как камень) в Иуду швырнуть он успел – томик упал рядом с диванчиком… Чтобы не испытывать напрасно свои нервы, старикан торопливо вышел прочь из кабинета. Иуда проводил его ухмылкой и поднял книгу. Прочел, с наслаждением растягивая слова:

– Бесполезность Бога! Недурное чтение я сочинил. Ай-яй-яй!..

Учитель упёр ладони в столешницу, чуть склонив торс. И выжидающе замер, глядя чуть исподлобья. Сейчас апостол будет объясняться, нужна концентрация. Между Повелителем и душой несколько метров дорогого убранства кабинета, а пространство «съедает» эмоции голоса. Эмоции важнее собственно слов.

Иуда отбросил книгу, закинул ногу за ногу. И толкнул разъяснительную речь! Речь была пропитана самодовольством:

– Веришь ли, Благодатный, за две тысячи лет мне всё опостылело. Там, в Эдеме… Но Бог воистину есть… Тебе пришла светлая идея спровадить апостолов сюда, – Иуда коротко хохотнул. – Земля – проекция Эдема, на самом-то деле, и немудрено, что… здесь мне тоже всё быстро наскучило. В чем причина моей скуки?.. Да в том, что люди одинаковы! Можно талдычить о сложном мозге и ещё более сложной душе человека… Однако такой талдёж – это божественные стереотипы, что «танцуют» от тебя. Человек – простой механизм и ущербность данных «танцев» на земле особенно видна!.. Простота рожает скуку! А скука заставляет пытливый ум соображать.

Занудство – больший порок, нежели то, что ты вещаешь, Иуда Искариот. Веришь ли…