Тринадцатая редакция. Модель событий

В глубоком смущении он сцапал с журнального столика объяснительные записки и сделал вид, что внимательно их изучает. Пока он пристыжено молчал, из приёмной испарились все. Только Даниил Юрьевич остался стоять на месте.

— Нет, ну вы посмотрите, что творят! А вы говорите, — снова взорвался Константин Петрович. — Послушайте только: «Объяснительная. Я, ценный работник Разумный, вместо того чтобы работать и приносить прибыль своей кампании, исчисляемую миллионами долларов, вынужден писать какие-то хреновы записки, потому что Рублёву К. П. делать нечего, вот он и придумывает всякие себе развлечения». Это, по-вашему, не хамство?

— Ценный, да ещё и разумный. Должны же у него быть хоть какие-то недостатки? — пожал плечами шеф. — А что с тобой? Выглядишь так, будто Атлант попросил тебя подменить его минут на пять и немного подержать небо, а сам ушёл пить пиво и пропал лет на двадцать.

— Много мелких атлантов... Всё рушится. Одно не предвидел. Другое не учёл. Третье не соизмерил — и планы насмарку.

— Так, постой, а при чём тут ты? Как можно предвидеть и соизмерять случайности?

— Я должен был. Я мог хотя бы попытаться.

— А ты в лотерею когда играешь, всегда предвидишь, на какую цифру выигрыш падёт?

— Я не играю в азартные игры.

— А с жизнью зачем в них играешь? И вечно недоволен собой. Ты что, создал этот мир, чтобы он подчинялся тебе во всех мелочах?

— Нет, но я мог бы...

— Мог бы создать? Создашь — поговорим.

— Нет, я мог бы предви...

— Костя... Костенька... — Это было что-то новое. Костенькой шеф его ещё не называл. — Ты в могущество не заигрался? Ты не слишком много на себя берёшь, когда говоришь тому, кто создал этот мир: «Так, дальше что?»

— Вы? — с восхищением спросил Константин Петрович, обводя взглядом приёмную. — Так это вы? Всё это....

— Да при чём тут я, — досадливо махнул рукой Даниил Юрьевич, — я ничего пока не создавал. Разве что детей. При жизни. Хорошие, кстати, получились дети. Не то что нынешнее племя. Но, пытаясь контролировать всё до мелочей, ты ведёшь себя как начальник мироздания. А это, насколько я могу судить, не совсем так. И мироздание это понимает. И даже некоторым образом выражает недовольство, подкидывая тебе всё новые и новые мелочи, которые ты не можешь предвидеть. В воспитательных целях. Вдруг ты выучишься хорошим манерам и перестанешь задирать голову вверх и начальственно прикрикивать: «Так, дальше что? А почему без моего разрешения?»

— Ну, просто репутация... Мне хочется выглядеть в глазах деловых партнёров ответственным человеком, который в состоянии контролировать непредвиденные ситуации.

— Костя, живи проще. Легче живи. Ни один деловой партнёр не может заменить сексуального.

— Почему же? — смущённо поправил очки Константин Петрович и от волнения заговорил быстрее и громче. — У делового партнёра есть масса преимуществ перед... перед другим партнёром. Можно завести сколько угодно деловых партнеров, и они не только не будут ревновать друг к другу, но ещё и смогут стать партнёрами межу собой. Деловой партнёр может быть любого пола, возраста, обладать любой внешностью и комплекцией. С ним можно поддерживать отношения по переписке без ущерба для этих самых отношений. Ты можешь вообще никогда не видеть человека и при этом гордо говорить о нём: «Это — Иван Иваныч, мой деловой партнёр». Деловой партнёр не требует, чтобы ты обедал с его истеричной мамашей. Ваши отношения четко регламентированы. Вы можете заключить договор о серьёзных отношениях на год или даже на месяц, и никого это не шокирует. Деловому партнёру всегда звонят по делу, столько раз, сколько потребуется, и не нужно заниматься самоедством из серии «я звонил ей уже пять раз, а она мне — только три»...

— Костя, ты это серьёзно сейчас? — вздохнул Даниил Юрьевич.

— Да, а что? — вскинулся Константин Петрович, не обратив внимания на предупреждающий сигнал.

— Ничего. Просто я подумал — вдруг ты шутишь?

— Шучу? Такими вещами не шутят! Я отдаю работе всего себя, душу свою, можно сказать...

— Зачем отдавать работе душу? Она не шемобор — не оценит, — холодно ответил Даниил Юрьевич.

Константину Петровичу почудилось, что из приёмной, а заодно и из его лёгких кто-то выкачал весь кислород. Нет, показалось. Медленно-медленно, маленькими порциями он начал вдыхать воздух. Наверное, такие же ощущения испытывает влюблённый, когда слышит от предмета своих грёз: «Уходи! Я тебя не люблю!»

— Душно стало? Пошли воздухом дышать, — кивнул Даниил Юрьевич, делая знак следовать за собой.