Тринадцатая реальность

— О других поговорим потом, — я оставил Лизу и сел между Александрой и Ниной: — Теперь поговорим с тобой, террористка. Я согласен, что у тебя могут быть поводы для недовольства, только настоятельно советую прекратить всякую болтовню о терроре, иначе договоришься до ссылки, причём в ссылку отправишься со всей семьёй. Я думаю, что родные не скажут тебе спасибо. И учти, что террором, как и анархией, проблем не решишь.

— Я попробую, а там посмотрим! — пьяно возразила Нина. — У тебя ведь есть пистолет?

— И в кого ты хочешь стрелять? — с любопытством спросил я.

— Нашего полицмейстера! — ответила она. — В Спиридонова! Он ходит на работу мимо нашего дома без всякой охраны.

— И чем же тебе не угодил Иван Сергеевич? — сказал я.

— Сатрап! — выкрикнула она. — Он сдохнет, другие будут бояться!

— Он неплохой человек, — возразил я, — и хороший профессионал. Страха ты не добьёшься, только ненависти. И нет гарантии, что на его место не назначат кого-нибудь похуже. У него большая семья, ты хочешь доставить им горе? Ладно, с тобой сейчас разговаривать бесполезно. Я выяснил всё, что хотел. Вы мои друзья, поэтому хочу уберечь вас от неприятностей. Эта бездельная и опасная болтовня, которой мы с вами занимались в последние два месяца, не принесёт ничего, кроме них. А если дойдёт до дела, будет ещё хуже. Хочу предупредить, что если здесь ничего не изменится, я не буду приходить на эти посиделки.

— Струсил! — презрительно сказал Игорь.

— Можешь думать что хочешь, — пожал я плечами, — только не вижу, из-за чего рисковать своим будущим и благополучием семьи. Вот как ты назовёшь человека, который, пожертвовав собой, спасёт других от дикого зверя?

— Герой, — в первый раз за вечер сказал Сергей.

— Я тоже так думаю, — согласился я. — А если этот зверь никому не угрожает и спит где-нибудь в лесу, а кто-то побежит подёргать его за усы или за хвост, чтобы самоутвердиться и произвести впечатление на окружающих?

— Значит, ты считаешь наши разговоры бессмысленными и вредными? — спросил Сергей. — Прекрасно понимаешь, что в обществе много язв, но не нам их лечить?

— А ты считаешь, что эти язвы способны лечить вчерашние гимназисты? — в ответ спросил я. — Вы даже не можете определить цели, не говоря уже о средствах. Было бы больше пользы, если бы мы рассказали друг другу что-нибудь интересное, поставили пластинки и потанцевали. Жаль, что я не взял с собой гитару, можно было бы сыграть и спеть.

— Могу рассказать, — кивнул Сергей. — Не знаю только, интересно это тебе или нет. У меня есть приятель из купцов. Так вот, он недавно плакался, что его отец на грани разорения, а он купец второй гильдии.

— Кредиты? — спросил я.

— Уже знаешь? — не удивился он. — Да, кредиты. Во всех банках дают заём под пятнадцать процентов годовых. Как при этом торговать, не обдирая людей? И что интересно, при нём взял кредит какой-то француз только под пять процентов. Я ради интереса зашёл сначала в банк к Рябушинским, а потом к Гандельману, и везде те же пятнадцать процентов. Тогда я не поленился пройти четыре квартала в банк Боултона и попросил кредит на английском языке, на котором говорю чище их королевы. Знаете, что мне предложили?

— Пять процентов? — попробовал угадать я.

— С тобой неинтересно разговаривать, — усмехнулся он. — Всё-то ты знаешь. Мне пришлось соврать, что забыл паспорт, иначе не помог бы и английский. И к чему мы придём? Крупные купцы и заводчики ещё как-то выкрутятся, а мелкие и средние прогорят. Это не язва? Кстати, я заметил, что в последнее время в ресторанах не протолкнуться от иностранцев. Многие довольно хорошо говорят по-русски, но всё равно их видно за версту. Не знаешь, этому засилью когда-нибудь будет конец?

— У меня отец тоже жаловался, — сказала Александра. — Общепризнанно, что наш университет один из лучших в Европе. Раньше в нём учились только наши студенты, а иностранцев было мало. А сейчас поступил циркуляр из министерства народного просвещения, согласно которому нам выделяются гранты на обучения иностранных студентов. Требуют, чтобы лекции для них читались на родных языках. Все преподаватели знают кто один, а кто два языка, так что с этим нет сложности, но в циркуляре указано, что в перспективе таких студентов будет треть. И такая бумага пришла не только нам.

— Сволочи эти европейцы! — зло сказал Игорь. — Скоро нельзя будет дышать!

— Как ты можешь так говорить? — возмутилась Лиза. — Мы сами европейцы, а у французов культура!

— Ты определись во взглядах, — сказал я девушке. — Дело не в том, где живут, а в складе ума и жизненных ценностях. А они формируются в народе даже не веками, а тысячелетиями развития. Европейцы — это стая хищников. Не надо вскидываться, Лиза, дай я доскажу.

— Они развили цивилизацию! — выкрикнула она.