Тринадцать врат

И Цзин же оперирует прежде всего восемью основными триграммами (Ба Гуа), четыре из которых и поныне украшают государственный флаг республики Южная Корея. Это те же уже знакомые нам восемь стихий, четыре больших и четыре малых, хотя они называются несколько иначе:

----

----- цянь небо творчество

----

-- -

-- -- кунь земля исполнение

-- -

-- -

-- -- чжэнь гром возбуждение

----

-- -

----- кань вода опасность

-- -

----

-- -- гэнь гора незыблемость

-- -

----

----- сунь ветер утончение

-- -

----

-- -- ли огонь ясность

----

-- -

----- дуй водоем радостность

----

Из восьми триграмм складываются 64 гексаграммы, каждая из которых сопровождается афористическим описанием. Позже, на протяжении последующих веков, к ним составлялись более или менее пространные комментарии языковедческого, литературоведческого или философского характера.

Вообще именно афористичность древних книг заставляла

читателей последующих эпох снабжать их комментариями в силу

своего понимания и разумения - возьмите хоть И Цзин, хоть Ветхий

Завет, хоть Авесту. Даже не слишком древняя "Китабе Акдес"

Бахауллы, написанная во времена Наполеона III, обросла уже

целой библиотекой комментариев.

Видимо, прав Юлиан Константинович Щуцкий, говоря, что первоначально книга И Цзин возникла как свод чисто гадательных правил, практическое руководство по гаданию. Ведь в период эры Овна везде, а в Китае особенно гадатели и астрологи считались государственными чиновниками, без консультации с которыми не принималось ни одно важное решение.

Однако сама исходная точка, от которой отталкивался автор этой книги, а именно естественная (одна из естественных) система членения мiра, восьмерица, носящая еще сугубо земной, монопланетарный характер (в отличие от десятки, охватывающей уже Солнечную систему), превращает И Цзин в первую из известных нам "энциклопедий" о мiре и человеке.

Для подобной "энциклопедии", точнее, для теории макрокосма и микрокосма важно не столько количество "статей", то есть отдельных случаев, сколько степень дробления, то есть, говоря образно, разрешающая сила объектива. В принципе даже деление пополам (ян-инь) уже позволяет классифицировать все вещи и явления, объединив их в две большие группы. 64 - это два в шестой степени, тогда как (возвращаясь к трактату Нань Цзин или, допустим, к "Книге Великой Тайны" /Тайсюаньи-цзин/ Ян Сюна) 81 - это три всего лишь в четвертой степени. Где же мерность больше?

Таким образом, любая "статья" книги И Цзин оказывается пусть кратким (афористичным), но тем не менее исчерпывающим описанием любой ситуации с точностью "до шестого знака после запятой", что уже много. Этого достаточно как для описания политических событий в той или иной стране, так и для анализа жизненной ситуации отдельного человека, и даже для прогнозирования результатов какого-нибудь физико-химического эксперимента. В самом деле: молекула - раз, атом - два, электроны и протоны - три, всякие там мю- и пи-мезоны - четыре, кварки - пять, гравитоны - шесть...

Однако для того, чтобы сегодня гадать по книге И Цзин, нужно либо хорошо разбираться в символике и символологии Древнего Китая, чего от не-китаеведов требовать трудно, либо же обратиться к современным ее интерпретациям, где значение каждой гексаграммы откомментировано на языке нашего времени.

Еще одна проблема древних текстов - изменение сознания,

точнее, содержания сознания читателей в каждом новом поколении.

Меняется и язык. Поэтому по меньшей мере раз в сто лет эти

тексты требуют нового перевода или по крайней мере комментария,

чтобы "цель коммуникации", как это называется в теории перевода,

по-прежнему достигалась...

Главный же смысл этой книги, как и многих других книг, сегодня заключается не в гадании. И Цзин предлагает читателю некую методологию познания мiра, пусть сложную и требующую внимательного изучения, но доступную и не-китаеведам, ведь основы китайской системы видения мiра очень просты и логичны, в чем мы с вами уже успели убедиться.

Желающие узнать о книге И Цзин, так сказать, из первых рук, могут обратиться к работе Юлиана Константиновича Щуцкого, ставшей уже почти такой же классической, как сама "Книга Перемен": Щуцкий Ю.К. Китайская классическая Книга Перемен. М., СПб., АО "Комплект", 1992. О древнекитайской литературе в целом есть неплохая книга Н.Т. Федоренко: Древние памятники китайской литературы. М., "Наука", 1978. Там приводятся и списки специальной литературы по этим вопросам.

Лао Цзы, Будда и Конфуций

Мы с вами не будем подробно анализировать три основные течения китайской философии - конфуцианство, даосизм и буддизм, не говоря уже о более мелких школах.

Во-первых потому, что, как уже говорилось выше, в основе каждой из них лежит одна и та же модель мiра. Без знания основы нет смысла приступать к частностям, а зная основу, в частностях можно разобраться и самостоятельно.