Тринадцать вещей, в которых нет ни малейшего смысла

Эта методика основана на использовании радиоактивного изотопа углерода для учета газообразных выделений организмов, предварительно поглотивших С¹⁴. Общая практика выведения бактериальных культур — поместить образец в чашку Петри с бульоном; усваивая питательные вещества, микроорганизмы начинают бурно размножаться. Левин использовал простейший прием: он внес в питательную среду радиоактивную добавку. Бактерии перерабатывают свой корм в основном в газообразные отходы, и, если на обед у них был радиоактивный изотоп, счетчик Гейгера отреагирует уже на подступах к «столовой». Техническая сторона элементарна: внести питательные вещества с радиоактивной приправой в образец почвы с микроорганизмами, подсоединить к контейнеру хронограф и датчик с самописцем. Если это хозяйство сработало как надо, нагреть образец до 160 градусов, чтобы убить в нем все живое, и повторить замеры. Теперь уже грузите изотопы хоть целыми бочками — никакой радиоактивный газ не пойдет. Метод Левина помогал обнаружить бактерии в загрязненной воде; он отлично сработал в предполетных тестах «Викинга», когда для проверки использовались образцы калифорнийского гумуса. Подействовал он и на Марсе.

Тридцатого июля Левин убедился, что первые показания датчика сходятся с данными калифорнийской почвы. Незадолго до этого манипулятор спускаемого модуля собрал в контейнер марсианский грунт, распределив содержимое по четырем камерам — в каждую вошло по половине кубического сантиметра вещества. Камеры были запечатаны, и в течение следующих двадцати четырех часов датчик замерял фоновое излучение над устройством. Линия на графике оставалась плоской.

Затем в одну из камер были введены питательные вещества с небольшой порцией пикантного соуса С¹⁴. Пятнадцать часов спустя кривая резко пошла вверх: насытившиеся микробы выпустили радиоактивные газы. Ученые, столпившись у монитора, поражались сходству показаний самописца с земными данными, которые они до того наблюдали сотни раз во время предполетных тестов. Когда волнение улеглось, было решено устроить маленький праздник. Левин сбегал за шампанским и позволил себе раскурить сигару. Все поставили свои подписи на распечатке диаграммы. Музыкальным хитом сезона была «Вестсайдская история», и на самом верху Левин написал название одной из песен — «Сегодня вечером!».

В тот вечер он был самым счастливым человеком во всей Солнечной системе, но радость продлилась недолго. Как было договорено, его группа, проводившая эксперимент, который получил название «Меченый выброс», выполнила контрольный опыт, нагрев один из образцов до 160 градусов и затем добавив подкормку. Самописец выдал плоскую кривую. По всем критериям, установленным НАСА, это был сильный научный вывод: Красная планета обитаема. Но тут как раз подоспели результаты следующих экспериментов. Согласно им никакой жизни на Марсе не было и быть не могло.

Оба спускаемых аппарата «Викингов» несли оснастку для четырех экспериментальных программ. Вторая из них, «Регистрация пиролиза», как будто подтвердила данные Левина. В ходе пятидневных тестов в марсианском грунте были выявлены молекулы органических веществ.

Их могли оставить лишь живые организмы — скорее всего, как предположили ученые, какие-то водоросли.

Эксперимент «Газообмен» дал противоположный результат. В этом опыте образцы марсианской почвы насыщались питательным бульоном; проанализировав выход газов, исследователи пришли к выводу, что никакие «едоки» здесь не проживают.

С другой стороны, «Меченый выброс» Гилберта Левина со всей положительностью указывал на микробную активность. Последнее слово — ну, если не самое последнее, то, во всяком случае, веское — оставалось за четвертым экспериментом: «Газовая хроматография — масс-спектрометрия» (ГХ-МС), который должен был проверить грунт на наличие органических, то есть имеющих углеродную основу, веществ. И этот тест, к несчастью, не сработал должным образом.

Авторы эксперимента исходили из предположения, что если на Марсе есть живые организмы, то почва должна быть усеяна их разложившимися останками — скоплениями углеродсодержащих молекул. Образцы грунта должны были быть «прожарены» в крохотной печке, и, если бы там оказались малейшие следы углерода, анализаторы обнаружили бы присутствие летучих углеродистых веществ.