Тринадцать (СИ)

Мы с Джейком и Трэвисом проходим в глубь зала, где уже стоят наши отцы, обсуждая очередную ерунду, вроде покупки новой яхты, на которой можно отдохнуть летом в Монако, или приобретения акций какой-нибудь социальной сети. Мой отец не сводит с меня глаз, когда я по очереди пожимаю руки его друзей.

— Остин, спортивный директор сообщил мне, что ты до сих пор не подписал контракт с клубом, — Харрисон переходит сразу к делу. — Что-то не так? Если тебя не устраивают условия, то я открыт для переговоров. Только дай мне обратную связь.

— Я не уверен, что продолжу свою карьеру в «Манчестер Юнайтед», — безапелляционным тоном произношу я, глядя в глаза своему отцу.

Он удивленно смотрит на меня, а затем, откашлявшись, произносит:

— Остин, можно тебя на минутку?

Киваю.

— Прошу меня простить, — с улыбкой произношу я удивленному моими словами Харрисону и иду к выходу вслед за отцом.

Когда мы выходим из душного колонного зала, то отец тут же прижимает меня к стене.

— Что ты творишь?

— Отпусти меня.

И он, на удивление, отпускает. Наверное, боится, что кто-нибудь может увидеть, каким именно способом Джейк Стоун выбивает дурь из своего сына. Поправляю свой пиджак и произношу:

— Я в состоянии самостоятельно принимать решения. Прекрати указывать мне, что делать. И с кем быть, кстати, тоже.

— Вдруг решил, что ты уже взрослый? А где же была твоя самостоятельность, когда я прикрыл твой зад три года назад?

— Ты скорее прикрыл свой.

Отец сжимает руки в кулаки и ходит по коридору туда-сюда. Никак не пойму, он не выполнил дневную норму по шагам или что?

— Остин, меня волнует твое будущее.

— Тебя волнует только, сколько раз твоя новая жена опустится перед тобой на колени.

— Остин! — рявкает на меня отец, тыкнув пальцем мне в грудь. — Следи. За. Своим. Языком, — членораздельно повторяет мне он, испепеляя взглядом своих синих глаз.

— Я веду переговоры с другим клубом. Это мое решение.

— Ты испоганишь свою карьеру.

— Со своей карьерой я разберусь как-нибудь сам, — выплевываю ему в лицо я и отталкиваю от себя. Вижу поднимающуюся по лестнице Лив, и отхожу от отца, бросив на ходу: — И с отношениями, кстати, тоже.

Когда я вижу Оливию, то вдруг перестаю дышать. Ее длинные волосы уложены локонами на одно плечо, большие зеленые глаза подведены блестящей золотой подводкой, на ее губах — красная помада. Опускаю глаза ниже, жадно рассматривая красное блестящее платье в пол, идеально сидящее на ее груди.

Господи.

Она и в самом деле перевоплотилась в Джессику Рэббит[8].

Тяжело сглатываю, по-прежнему не дыша. Знаю, что опасно злоупотреблять нехваткой кислорода, и что в запасе у меня не больше трех минут, чтобы, наконец, получить свою дозу… Но сейчас меня куда больше волнует моя потребность узнать, какая на вкус Оливия Джонсон.

[1] Зои Дойч — американская актриса.

[2] Роза, верный страж-дампир моройской принцессы Лиссы — персонаж фильма «Академия вампиров».

[3] Отсылка к фильму «Выживший», где главный герой пытается выжить.

[4] Леонардо ди Каприо — американский актер.

[5] Майли Сайрус — американская певица и актриса.

[6] Лиам Хемсворт — американский актер, бывший муж Майли Сайрус.

[7] Bella’s Lullaby — произведение композитора Картера Беруэлла.

[8] Джессика Рэббит — персонаж фильма «Кто подставил кролика Роджера».

Глава 19

Оливия.

— Не слишком вульгарно? — раз в десятый спрашиваю я у мамы.

— Нет, тыковка. Ты очень красивая, — раз в десятый отвечает мама.

Когда вчера вечером я, закупившись в торговом центре, забежала к отцу в квартиру, то столкнулась в дверях с мамой. Она прилетела дневным рейсом и не говорила мне. Хотела сделать мне сюрприз. И у нее получилось. Я была так счастлива, что, кажется, обнималась с ней минут тридцать без перерыва. Моя мама самый классный человек, которого я когда-либо встречала. Она добрая, смешная и невероятно милая. И сейчас ее слова звучат так искренне, что мне хочется ей поверить… но она ведь моя мама, а для любой матери, как известно, ее ребенок самый красивый.

Коротко выдыхаю и еще раз осматриваю себя в зеркало.

— Но..? — интересуюсь я, но мама прерывает меня на полуслове:

— Но не слишком вульгарная.

Мама смеется и встает позади меня, положив руки мне на плечи.

— Ливи, если хочешь, то мы можем быстро смотаться в какой-нибудь сэконд-хэнд и купить тебе там платье эпохи 30-х годов. Может, у них и панталоны под него найдутся.

Закатываю глаза.

— Я просто… Не хочу выглядеть… легкодоступной.

— Тыковка, — нежно произносит мама и обходит меня, остановившись прямо передо мной. Она кладет свои руки мне на щеки и снова повторяет: — Ты красивая. Очень, очень и очень красивая. И совсем не выглядишь вульгарно. Слово скаута.

— Милая, ты же не была скаутом, — говорит вошедший в квартиру отец с бумажным пакетом, полным круассанов из местной кофейни. Он снимает куртку и подходит к маме, поцеловав ее в губы.

Знаю, что многим подросткам становится неловко, когда родители проявляют свои чувства у них на глазах. Но я точно не вхожу в их число. Мне безумно нравится наблюдать, с каким трепетом они до сих пор относятся друг к другу.