Тринадцать шагов вниз

Нет смысла приезжать на Кэмпден-Хилл раньше десяти. Утро было прекрасным, небо — голубым и чистым. А по телевизору сообщили, что весь день будет солнечно и тепло, дождь маловероятен. Прогулка будет приятной, а потом… Микс собирался пробраться в дом Нериссы, вооружившись оранжевой картонной папкой, которая осталась со времени работы на фирме, парой предвыборных листовок и двумя шариковыми ручками. Двадцать минут десятого он собрался выходить, когда услышал, как открылась и закрылась входная дверь — кто-то вошел в холл.

Конечно же, миссис Уинтроп. Не иначе. Они как автобусы — следующая появится через минуту. Надо забрать у них ключ, даже силой, если понадобится. Вот крику-то будет! Когда Уинтроп вошла, Микс почувствовал, как напрягись мышцы — это означало, что он боялся. Он напомнил себе, что опасаться нечего. Старуха Чосер спрятана, как будто на самом деле уехала в Кембридж; тело в надежном месте. Поэтому он поздоровался с миссис Уинтроп и пожелал хорошего дня миссис Фордайс, открывая входную дверь. Та как раз заходила.

— Очередное собрание женского клуба? — грубовато поинтересовался Микс. — Хорошо жить, когда заняться нечем.

Олив прошла мимо, высоко подняв подбородок.

Они с Куини некоторое время обсуждали его возмутительное поведение и перемывали ему кости. А потом, выпив по чашке кофе с молоком, посыпанного тертым шоколадом, — чашечки Куини принесла с собой — и закусив слойками, уселись у открытого окна в гостиной и устроили консилиум по поводу того, куда запропастилась Гвендолин. Открыть французское окно оказалось непростой задачей, задвижки заело, и Олив пришлось смазать их маслом. В конце концов удалось сдвинуть створки. На пол посыпалось с полсотни дохлых пауков и комков паутины, копившихся добрую четверть века, на ступени упало что-то вроде старого ласточкиного гнезда, из которого разлетелась грязь, веточки и яичная скорлупа.

— Ну как можно так жить а? — воскликнула Олив, и далеко не в первый раз.

Куини нарочито передернулась:

— Да, это ужасно. Но, дорогая, надо решить, что делать с Гвен. Если верить жильцу, она села на поезд в Кембридж в понедельник утром, то есть два дня назад. А вдруг он попросту выдумал этот Кембридж и поезд? Вдруг она просто решила пройтись, упала в обморок и лежит теперь где-нибудь в больнице? Как мы об этом узнаем? Кому о ней сообщат?

— Может, и так, но зачем ему было врать?

— Кто знает, что творится в голове у этого типа? Может, он задумал выжить ее из дома и обосноваться тут. Я слышала, как нечестные съемщики поступают с пожилыми домовладельцами.

Более практичная Олив предложила обзвонить больницы.

— Да, дорогая, но какие именно больницы? Их же в Лондоне сотни. Ну ладно, дюжины. С чего начать?

— С нашего района. Если она отправилась прогуляться, как ты предположила, — хотя это совершенно не похоже на Гвен, — далеко она не ушла бы. Значит, это либо больница Святого Чарльза, либо больница Святой Марии в Паддингтоне, так? Я позвоню туда, как только допью кофе. Ой, Куини, смотри, что под креслом. Это же стринги, которые искала Гвен.

— Как интересно. Я закрою окна, дорогая, чтобы не налетели мухи.

Перед тем как вернуться домой, Микс решил успокоить нервы с помощью неразбавленной водки. Никакого тоника, пара кусочков льда — почувствуйте себя настоящим русским. Он решил пройти по Оксфорд-гарденс по направлению к Лэдброук-гроув. Спина почти не болела, иной раз в позвоночник стреляло, видимо, в качестве напоминания, чтобы он не забывался. Проходя мимо дома, где жила Данила, Микс сказал себе, что глупо было волноваться из-за нее. Ничего ведь не случилось. Большинство вещей, из-за которых волнуешься, так и не происходит. Он где-то читал об этом, да так оно, собственно, и было.

Кайли, жившая сейчас с Аббасом Резой, высунулась из окна второго этажа. По обеим сторонам улицы росли деревья, все еще покрытые листвой, но одно из них — как раз напротив окон — было срублено, поэтому улица просматривалась. Кайли и Аббас собирались пообедать в пабе у реки. Девушка собиралась на работу не раньше четырех и сейчас изучала асфальт на предмет дождевых капель. Сама она не пользовалась зонтом, но немолодой уже Аббас предпочитал не мокнуть. Кайли позвала его:

— Не знаю, что за брызги на окне, но это точно не дождь. Иди и сам удостоверься.

Аббас подошел, обнял ее за талию и посмотрел вниз. Нарочито небрежно одетый мужчина шел в сторону Лэдброук-гроув.

— Я вижу он!

Любой студент сразу же догадался бы, что Аббас приезжий — тот не слишком грамотно говорил по-английски. Кайли исправила его:

— Кого — его, Абби?

— Вон того, что сейчас прошел мимо. Его я встретил на лестнице, когда он навещал мисс Кович.

— Не может быть!

— Нет, Кайли, я не шучу. Он — тот самый человек, которого все ищут.

— Ты уверен? Точно? Если да, ты должен сообщить об этом в полицию. Уверен?

— Ну, не то чтобы совсем. Присягнуть на суде не смогу. Наверное. Увидеть бы его вблизи… Может, догнать его?

— Ну уж нет, Абби. Мы же идем обедать, забыл? А если ты начнешь к нему приставать, то арестуют тебя, а не его.