Вернувшись к лестнице, он увидел сидящего на верхней ступеньке Отто. Интересно, старуха накормила кота? Она всегда кормила его перед сном, и точно накормила бы утром, прежде чем уехать в свое предполагаемое путешествие. Микс решил посмотреть — а то вдруг кто-то из подруг проверит миску и удивится, что та пуста. Отто то ли уже поел, то ли его вообще не кормили. Микс открыл банку консервов и положил коту еды.
— Я бы сюда яду насыпал, будь он у меня, — сказал он вслух.
Отто спустился вниз. Микс хотел было пнуть его, но кот отпрыгнул и впился зубами в его голую лодыжку. Микс взвыл, схватился за ногу и увидел на руке кровь. Выругался, стараясь разглядеть в лунном свете силуэт или глаза кота, но Отто исчез, не притронувшись к еде.
Микс последовал за ним, роняя капли крови. Всюду, где были незашторенные окна или щели между дверью и косяком, проникал лунный свет, рассыпая бледные пятна и полосы. Свет сочился из приоткрытой двери старухиной спальни. Отто взбежал вверх по последнему пролету. Бесстрашно миновав большой прямоугольник лунного света, кот свернул налево в коридор. Когда Микс поднялся следом, его уже не было. Словно фамилиар, он скрылся в жилище привидения. Микс слишком испугался, чтобы следовать за ним.
Он хотел было снова взять снотворное Гвендолин, но не решился. Хотя понимал, что его ужас иррационален. А также страхи, что он проспит слишком долго и не заметит, что приехала полиция, входная дверь выбита, а мамаша Фордайс разворачивает простыню с телом Гвендолин. Нельзя терять бдительность. Прилечь и отдохнуть можно. Но не спать. Утром надо закончить дела, которые не могут ждать.
Куини пригласили на семейный обед к Фордайс-Акваа. Чрезвычайно мило с их стороны, ведь придет Олив, ее сестра, ее племянница Хейзел и два сына Хейзел с женами и детьми. Одна Куини не является членом семьи. Гвендолин тоже пригласили, но она отказалась, как и предполагала Олив. Возможно, потому и пригласила ее вообще.
У Гвендолин тяжелый характер. Все это знали, но делали скидку на возраст — Гвендолин на десять лет старше Куини — и одиночество. Если столько лет жить одной, неизбежно станешь эгоисткой. Куини и Олив частенько обсуждали «грубость» и «своеволие» Гвендолин, но соглашались, что придется с этим мириться и не разрывать дружбу. Они так же видели, что в нынешнем состоянии нельзя оставлять ее одну больше, чем на несколько часов. Куини должна была позвонить в Сент-Блейз с утра, а Оливия постарается заглянуть попозже, потому что будет занята с обедом.
В девять рановато, но ничего не поделаешь. Надо кое-что сделать до обеда. Кроме того, стоял мучительный вопрос, что же надеть. Розовое платье или новый белый брючный костюм, который ей посчастливилось найти большого размера.
Гвендолин, наверное, еще спит. Куини зашла в дом, окликнула хозяйку, как делала всегда, потому что не хотела напугать подругу. Прежде всего заглянула в гостиную. Бутылка портвейна все еще стояла на столе, как и два бокала с рубиновым осадком на дне. На кухне царил обычный бардак. Ничего удивительного. Куини знала, что порядок и чистота, наведенные ими с Олив, долго не продержатся. Миска Отто была полупуста. Сама не зная почему, Куини порадовалась, что Гвендолин хватило сил накормить кота, прежде чем лечь спать.
Делать нечего. Придется взбираться по лестнице. Возможно, даже два раза, потому что Гвендолин наверняка захочет чаю. Тогда лучше сделать чай прямо сейчас. Старый закопченный, с толстым слоем накипи чайник закипал вечность. Наконец Куини заварила чай себе и Гвендолин. Положила себе побольше сахара для поддержания сил. Поставила все на поднос и начала подъем по лестнице.
Комната Гвендолин была пуста. Постель заправлена. Не столь аккуратно, как делала Куини, но вполне в духе Гвендолин. Шторы наполовину раздвинуты. Как всегда, душно. Куини вышла, но сверху ее окликнули:
— Здравствуйте.
Как не похоже на него, подумала она. С чего это он такой вежливый?
— Это вы, мистер Селлини? Доброе утро. Вы не знаете, где мисс Чосер?
Жилец спустился вниз. Как он ужасно выглядит. Осунувшееся круглое лицо, запавшие глаза, жирно блестящая кожа. Живот нависает над ремнем, кроссовки не зашнурованы.
— Она уехала. Сказала, что лечиться. Куда-то в Кембридж. У нее там друзья.
Насколько Куини знала, у Гвендолин не было друзей, кроме нее и Олив. Затем вспомнила, что Гвендолин ждала письмо из Кембриджа — или Оксфорда? — в похищении которого практически обвинила мистера Селлини. Неужели Гвендолин получила письмо от этих друзей и ничего не сказала им с Олив? Вполне возможно. Очень на нее похоже. Или эти люди из Кембриджа позвонили вчера вечером. И все же это как-то неожиданно. Да и Гвендолин плохо себя чувствовала…
— Когда она уехала?
— Где-то около восьми. Я спустился за почтой, а она стояла в холле с упакованной сумкой и ждала такси.
Куини не могла представить, как Гвендолин вызывает такси, а тем более платит за него, но откуда ей знать.
— Я полагаю, она попросила вас кормить ее кота?
— Конечно, я сказал, что присмотрю за ним.
— Вы не знаете, когда она вернется?
— Она не говорила.