Тринадцать шагов вниз

Ей не нравился Селлини, но это не имело значения. Его грубые расспросы пробудили спящие воспоминания. Кристи и его убийства, Риллингтон-плейс, ее страх, доктор Ривз и Берта. Прошло по меньшей мере пятьдесят два года. Может, пятьдесят три. Риллингтон-плейс была омерзительной трущобой — ряд стандартных домов, парадные двери выходят на улицу, а в конце — литейный цех с длинной трубой. Пока Гвендолин там не побывала, она и не подозревала, что такие места существуют. Она жила в уединении и до того дня, и после. Берта, наверное, вышла замуж — женщины такого сорта всегда выходят. Возможно, у нее куча детей, уже взрослых, а первенец — причина ее несчастий.

Почему женщины ведут себя так? Гвендолин никогда не понимала этого. Сама она не поддавалась соблазну. Даже с доктором Ривзом. Ее чувства к нему всегда были целомудренными и уважительными. Как и его к ней. Она была уверена в этом, несмотря на его порой двусмысленное поведение. Возможно, в конце концов она выбрала правильный путь.

Почему, во имя всего святого, Селлини так интересовался Кристи? Это как-то ненормально. Гвендолин снова взялась за чтение. В другой книге Элиот, «Адам Бид», описывалась девушка, которая вела себя так же, как Берта, и судьба ее была печальна. Гвендолин почитала еще с полчаса, забыв обо всем, кроме страниц перед глазами. Заслышав шаги наверху, она насторожилась.

Слух у Гвендолин был превосходным. И не только для дамы ее возраста, а вообще для человека. Ее подруга Олив Фордайс была уверена, что Гвендолин улавливает даже писк летучей мыши. И Гвендолин прислушалась. Селлини спускался по ступенькам. Несомненно, он думает, будто она не знает о том, что он снимает туфли, пытаясь входить и уходить незамеченным. Но ее не так легко обмануть. Нижняя ступенька скрипнула. С этим он ничего не может поделать, торжествующе подумала она. Квартирант тихонько прошел по коридору. Но входная дверь захлопнулась с таким грохотом, что с потолка на ее левую ногу посыпалась штукатурка.

Гвендолин подошла к окну и увидела, как Микс садится в свою машину. Эта маленькая голубая машина, по ее мнению, была до нелепости чистой. Когда он уехал, она прошла на кухню, открыла древнюю и неиспользуемую сушилку и вытащила авоську, в которой когда-то держала картошку. В авоське лежали всевозможные ключи. Ярлычков на них не было, но она точно знала цвет и форму того, что был ей нужен. С ключом в кармане кардигана она начала подниматься по ступенькам.

Это был длинный путь, но уже привычный. Ей было за восемьдесят, но она была худощавой, сильной и никогда в жизни не болела. Конечно, она не может подниматься по лестнице так же быстро, как пятьдесят лет назад, но это вполне понятно. На ступеньках последнего пролета сидел кот Отто, который разрывал и поедал какого-то мелкого зверька. Женщина не обратила внимания на него, а он на нее. Вечернее солнце пробивалось сквозь окно Изабеллы, и, поскольку день был безветренным, на полу идеально вырисовывалась девочка с базиликом. Гвендолин остановилась, чтобы полюбоваться — такое чистое и яркое отражение было редким зрелищем.

Она помедлила с минуту, затем вставила ключ в замок и вошла к Селлини.

Напрасно он побелил стены. Видно каждое пятнышко. А серый — неудачный цвет для мебели, слишком холодный. Гвендолин прошла в спальню, удивляясь, зачем Микс заправил кровать, если ее все равно придется вечером расстилать. Все было до крайности опрятным. Вполне вероятно, он страдает заболеванием, о котором она читала в газете, — неврозом навязчивых состояний.

Кухня оказалась не лучше. Такие кухни показывают на выставке «Идеальный дом», куда ее однажды вытащила Олив. Для всего свое место, ни единой пылинки, ни одного стакана или пакета на столе, раковина пуста.

Она открыла холодильник. Еды мало, но на двери стоят две бутылки вина, а на средней полке — стакан с жидкостью, похожей на подкрашенную воду. Гвендолин понюхала. Это не вода, отнюдь. Значит, он пьет? Впрочем, ничего странного.

Возвращаясь в гостиную, она остановилась у книжных полок. Книги, неважно какие, всегда привлекали ее внимание. Правда, эти были совсем не в ее вкусе — все они, кроме одной, под названием «Секс для мужчин XXI века», были о Кристи. Гвендолин не вспоминала об этом человеке почти сорок лет, а теперь это имя преследовало ее.

Что до Селлини, возможно, это его очередная одержимость.

— Чем лучше я узнаю людей, — произнесла Гвендолин, цитируя отца, — тем сильнее я люблю книги.

Она спустилась на кухню, где взяла сэндвич с сыром и пикулями, купленный в магазине, и стакан апельсинового сока, вернулась на кушетку с драконом и снова углубилась в «Миддлмарч».

Глава 2