Тринадцать пуль

Он выбрал ее. И за эту часть информации ей не пришлось сражаться. Райс хотел, чтобы она просмотрела именно это воспоминание, будто это была его любимая запись. Райс выбрал именно ее, патрульного штата Пенсильвания, Лору Кэкстон, что бы при этом он ни говорил Малверн. На самом деле ему не важно было устранить охотников за вампирами. Он желал ее, ее тело. Когда он узнал, что она лесбиянка, когда его немертвые добрались до ее дома и увидели ее спящей с Дианой (о боже, что они видели? Сколько ночей они стояли под окнами и смотрели на них двоих?), он стал сексуально озабочен.

Вампиры, теперь она это знала, не должны были воспринимать людей как сексуальные объекты. Это было все равно как если бы человеку захотелось трахнуть корову. Но Райс стал ею одержим. Ему вспомнились все те мужские журналы, которые он имел обыкновение читать, когда был жив. Ему всегда нравились подборки фото девочек с девочками. Они всегда заводили его. Он представлял их, вылизывающих друг у друга, отчаявшихся найти настоящего мужчину, который пришел бы и показал им, чего они лишены. Если бы он сделал ее вампиром, тогда бы, наверное, он смог ее трахнуть. Наверное, она сама захотела бы трахнуться с ним.

Этого воспоминания в конце концов хватило, чтобы ее затошнило.

— Выпустите меня отсюда, — закричала она.

Она заметалась, а тела смотрели ей вслед, их мертвые глаза были прикованы к ее лицу. Как они превозносили Райса! Или же боялись его, да, все они боялись его, это было последнее, что запечатлелось на их лицах, этот страх. Райсу это нравилось.

— Каков был его дальнейший план? — спросил Аркли.

Он остановился перед ступеньками.

— Он собирался создать новых вампиров? И ждать, пока снова не получит четверых, чтобы принести Малверн кровь? Где сейчас Скейпгрэйс?

Лора замотала головой.

— Выпустите меня отсюда, — потребовала она.

Кости. Кости мертвецов — это сама смерть. Смерть взывала к ней, ее собственная смерть, смерть других, убийства Райс потянулся в ее голове, словно хищный кот, расслабленный, довольный тем, что он сотворил. Но нет, не тем, что он создал в этом погребе. Тем, что он разрушил.

— Выпустите меня! Отвалите от меня, — взвыла Кэкстон, не вполне уверенная, к кому обращается — к федералу или вампиру. — Оставьте меня в покое!

45

Оказавшись наверху, прислонившись к боку Клариного «фольксвагена», Кэкстон снова и снова терла лицо, пытаясь разобраться, что к чему. Ее тошнило, но ей казалось, что ее вырвет свернувшейся кровью точно так же, как Райса Ноги ее не держали, но она знала стоит только сесть — и подняться не захочется уже никогда.

— Единственная причина того, что я еще жива, — сказала она Аркли, — это то, что я пришлась по вкусу одному вампиру. Не просто вампиру. А вампиру-извращенцу.

Она попыталась задержать дыхание. Ее тело сходило с ума, паниковало, заставляя учащенно дышать.

Вампиры, разумеется, не дышали. Они были мертвыми существами, и дышать им нужды не было. Живым же существам, патрульным штата например, дышать нужно было, и очень интенсивно.

— Его проклятие живо, — вздохнула она. — Его проклятие живет во мне.

Клара сунула ей в руки бумажный пакет. Кэкстон поняла, что та, должно быть, что-то говорила ей, но она ее не слышала. Она ничего не слышала. Она дышала, сунувшись в пакет, и медленно-медленно приходила в себя. Она почувствовала, как мир вокруг нее замедляет ход. Она почувствовала ветерок на коже, запах фруктов, кажется клубники.

Она убрала пакет от лица.

— Клубника? — спросила она.

Клара наморщила лоб.

— Клубника, и киви, и стакан йогурта без сахара. Как… как ты узнала, что я брала на завтрак?

Выражение ее лица граничило со страхом. Кэкстон отмахнулась.

— Я не ясновидящая. — Она смяла пакет в руках. — Просто у меня хороший нюх.

Они рассмеялись. Это помогло. Помогло невероятно, если честно.

— Дай мне знать, когда перестанешь паниковать, — заметил Аркли. — Тогда мы сможем снова спуститься сюда.

С закрытыми глазами Кэкстон могла притвориться, будто Аркли здесь нет. Будто он опять только в ее голове. Потом он заговорил снова, и иллюзия пропала.

— Я могу подождать до завтра. Я более чем уверен, что Скейпгрэйс все еще сыт, чтобы начать охоту сегодня ночью. Я бы сказал, уверен на восемьдесят процентов. Это означает, есть всего двадцать процентов вероятности, что он сегодня вспорет кому-нибудь глотку из-за того, что ты слишком испугалась, чтобы помочь мне.

Лора открыла глаза и увидела, что Клара стоит в двух шагах от федерала.

— Эй ты, засранец, — рявкнула она.

Клара Су была на добрый фут и, наверное, три дюйма ниже Аркли. И на сотню фунтов легче его.

— Да, я к тебе обращаюсь, — выпалила она. — Я не дам тебе еще раз сделать с ней такое, не в этот раз. Плевала я на то, каковы тут ставки.

— Лора, отзови свою собаку, ладно? Она неблагозвучно тявкает.

Все тело Клары напряглось. Мускулы подобрались, и, судя по виду, она уже готова была пнуть Аркли в живот.