Тринадцать пуль

Она почувствовала странную разновидность злости. На самом деле ей хотелось, чтобы рука не подчинилась. Теперь ей было некомфортно сидеть тут в ожидании, когда Райс вылезет из гроба. Но если она смогла сжать руку в кулак, значит, ей, наверное, удастся и встать.

— Ты должна сделать больше, — сказал ей Аркли.

Он вернулся, спрятавшись где-то совсем рядом, но там, где она его не видела. Его присутствие ощущалось в комнате, но Лора не могла сказать, где именно он был.

— Тебе нужно открыть гроб.

Она поднялась на ноги, долго провозившись при этом. Никакой нужды торопиться не было. Если бы Аркли потребовал от нее двигаться быстрее, она бы снова просто выкинула его из сознания, может, на этот раз окончательно. Впрочем, он не настаивал. Он не поддерживал, не высмеивал ее. Он молчал. Но все еще был тут.

Лора возилась возле гроба, пока не встала возле него. Одним быстрым движением она распахнула его. Она знала, что обнаружит там, но не до такой степени. Кэкстон увидела кости Райса, так же как и скелет Малверн, но там, где плоть Малверн ссохлась наполовину или четверть в вязкую бурду, гроб Райса был полон до половины полужидким месивом. Конечно, у него было намного больше плоти, чтобы разжижаться, чем у Малверн. Несколько длинных костей плавали сверху, а по ним ползали целые полчища личинок, цепляющихся за узловатые выступы. Череп был на дне, погруженный полностью, и Лора видела только его отвалившуюся нижнюю челюсть.

— Ты должна взять сердце, — сказал Аркли.

Она повернулась, ища федерала. Он был так близко, что она чувствовала тепло его тела. Точно так же, как чувствовала холодное отсутствие человечности в Райсе. Правда, Аркли она видеть не могла. Он был только в ее голове. Впрочем, она не стала бы утверждать это с такой легкостью. Скажи она хоть что-нибудь в этом роде, и он исчезнет. Но она была уверена, что его совет ей еще понадобится.

— Возьми сердце, — повторил он снова.

Лора принялась искать сердце, но его нигде не было. И возле хребта Райса оно не плавало, и со дна грудной клетки не выскакивало. Было что-то темное, что лежало на дне, на шелковой обивке гроба. Что-то чернело там, и это не было костью. Лора уже было потянулась, но остановилась. Она не знала, можно ли касаться разжиженной плоти.

— Ты же пошевелила пальцем, — сказал ей Аркли. — Ты же обещала себе, что сделаешь это, что продолжишь бороться. Другого пути нет.

Она закрыла глаза и погрузила руку в гроб. Жижа облепила руку, прилипая к волоскам на запястье и предплечье. Она почувствовала, как какая-то кость ткнулась в кожу, грубо и угрожающе. Личинки взбирались на кожу, залезая вверх по руке. Лоре захотелось кричать, но она все еще была слишком одурманена, чтобы издать хоть один звук. Будь она наполовину в гипнозе, понимала она, сердце ей взять не удалось бы.

Но даже в ее полуосознанном состоянии она почувствовала, как пальцы сомкнулись на темном органе и беспрепятственно вытащили его. Бульон из органики, в который днем превращалось тело Райса, стекал с его сердца. Жижа капала Лоре на ботинки. Само сердце кишело личинками. Лора попробовала стряхнуть их, но не тут-то было — они прочно прилепились к нему. Какая-то жилка запульсировала у Лоры в ладони едва заметным ритмом. Он напомнил ей, что еще не все кончено.

Лора взглянула на стеллажи. Райс говорил, что когда-то в этом подвале хранились известь и бура, и теперь, наполовину придя в сознание, Лора на самом деле почувствовала их запах, щелочную кислинку, повисшую в воздухе. Но по каким-то причинам подвал был превращен в основной склад, и полки теперь ломились от всякой всячины. Там были банки, полные гвоздей, шурупов и прочей мелочи. Были припасы для лагеря, запасные свечи и коробки с протоколами по технической безопасности материалов, правительственными формулярами, которые объясняли, что за химикаты использовались на заводе и насколько они были ядовиты.

Она взяла самую большую банку, какую только нашла, и вылила ее содержимое в гроб. Порвала дюжину-другую формуляров и натолкала их в банку, позаботившись о пространстве для циркуляции воздуха. Когда-то она была в отряде младших скаутов и неоднократно ходила в походы, поэтому разжигать костер она умела.

Свеча, которой Райс освещал подвал, почти сгорела к тому времени, как Лора закончила приготовления. Чтобы зажечь самодельный фитиль, потребовалась секунда. Ярко-оранжевые языки огня охватили стенки банки. Бумага почернела и быстро превратилась в пепел, но у Лоры впереди было еще много работы, поэтому она все запихивала и запихивала бумагу внутрь. Потом она бросила в банку сердце.

Она думала, что ей придется поддерживать огонь несколько часов, чтобы сжечь влажное сердце. Мышечная ткань, особенно сердечная, с трудом поддавалась горению. Но к вампирскому сердцу это не относилось. Оно с таким же успехом могло быть сделано из парафина: оно моментально вспыхнуло, занялось синим пламенем, таким жарким, что стеклянная банка раскололась и пламя выстрелило в самый потолок.