Тринадцать на Тринадцать (СИ)

Мой брат отрывисто кивнул и покинул помещение. Спустя несколько минут мы все стали расходиться. Эльза хотела поддержать меня, побыть рядом, но я прекрасно понимала, что она сейчас жаждет одного — понять, кто она и как жить дальше, а посему я отогнала её от себя и передала в руки доброго вампира Амара. Эль и Иван отправились в комнату Старших, чтобы обсудить план дальнейшего развития событий. И я, наконец, осталась наедине с Эриком. Единственное место, которое притягивало меня сейчас к себе, было недалеко от нашего поселения — облюбованный мной склон горы, куда мы с моим героем и направились. Хоть на дворе и была середина сентября, погода не свирепствовала, солнышко светило ярко, ветерок был тёплым, а глаза моего любимого заботливыми и нежными. Мы подошли к склону горы, Эрик сел на булыжник, торчащий из-под земли, и притянул меня к себе на колени. Мы молча разглядывали окружавшую нас пёструю картину: раскинувшийся под нашими ногами лес потихоньку прощался с теплом и светом, ожидая тёмные и холодные зимние дни. Прямо, как и мы…

— Эрик, а ты совсем-совсем не чувствуешь мою кровь? Не хочешь укусить меня, ну, как вампир? — не выдержала и спросила я у своего Короля. Он не стал смеяться надо мной, а очень серьёзно ответил:

— Я чувствую твою кровь только тогда, когда она пролита, Ана, как Эль и сказал. Но это не значит, что я не хочу укусить тебя, ну, как вампир — на последних словах Он тепло мне улыбнулся.

— Так, значит, ты хочешь меня укусить? — решила уточнить я.

— Хочу, очень хочу, Ана. И если ты сейчас продолжишь разговор в этом русле, я так и поступлю — Он снова улыбнулся.

Кажется, я густо покраснела. Да что со мной такое? Мы бывали уже с Ним наедине, просто видимо до сих пор не заговаривали на такие щекотливые темы, потому я и оказалась так смущена. Почему-то в моём воображении картина, на которой Эрик кусает меня в шею, выглядела безумно возбуждающей. Я мысленно отдёрнула себя, нельзя сейчас думать о таком, нам предстоит справиться с Дэнисом… Эрик, словно услышав мои мысли, решил их спутать, скомкать, стереть, резко развернув меня к себе и запечатлев на моих губах такой страстный и обжигающий поцелуй, что в аду в кипящем котле мне наверняка показалось бы намного прохладнее. Он прижимал меня к себе сильно и безапелляционно, не терпя никаких возражений, да я и не возражала, охотно отвечая Ему на Его настойчивую страсть. Объятия моего Принца были обжигающими, моё тело, моя душа, моё сердце реагировали на них безропотно, разум начал покидать меня и мне хотелось лишь одного — чтобы Эрик ни в коем случае не останавливался. У нас было столько «виртуальных» свиданий во сне, столько разговоров и обсуждений и столько поцелуев, но никогда не было настоящей близости. В душе моей бушевал пожар, тело ломило от съедающей изнутри потребности лишь в Нём одном, а сердце посылало по всему организму жар вскипевшей крови, которая требовала безоговорочного продолжения. Мы потеряли контроль совершенно неожиданно. Эрик поднял меня на руки и спрыгнул с обрыва в густое золото осеннего леса, прижал к первому попавшемуся дереву и принялся покрывать моё лицо, мои руки, мою шею неумолимыми бескомпромиссными поцелуями. Следует заметить, что я не отставала от Него ни на секунду, показывая, откровенно демонстрируя Ему свою ответную страсть. Одежда полетела прочь с наших разгорячённых тел, хоть вокруг и господствовала осень, приносящая уже не такую тёплую погоду, нам всё равно было невероятно жарко. Разум покинул меня окончательно, я забыла обо всём на свете, я даже забыла о том, кто я и где нахожусь. Я помнила лишь Его и Его стальные объятия, а в следующую секунду резкая вспышка боли пронзила моё тело, унося с собой мою юность и принося новые, неведомые ранее ощущения и понимание того, что отныне я принадлежу Эрику и телом.

— Ты моя, Ана. Навсегда — произнесли Его губы в миллиметре от моего уха — Никто и никогда Тебя у меня не отнимет. А я никому не смогу Тебя отдать. И даже если Ты захочешь уйти, я не отпущу. Я люблю Тебя.

— Я не захочу уйти от Тебя — с замиранием в голосе отозвалась я, так как в эту минуту болезненные ощущения сменились блаженством и удовольствием, которые разгоняла по моему организму моя многострадальная кровь — И Ты мой, Эрик. Навсегда. Я люблю Тебя.

Мы растворились друг в друге, мы поглотили друг друга, мы слились воедино, и меня не оставляло ощущение того, что происходящее сейчас между нами единственно верное из всего того, что успело случиться и ещё случится. Нам суждено было встретиться, влюбиться, пережить всё то, что мы пережили, чтобы многому научиться и многое понять. Эрик научился вновь доверять людям, посмотрел на наш род совсем с другой стороны, научился признавать ошибки и просить прощения. Я же научилась прощать, понимать и быть сильной.