Тринадцать мнений о нашем пути

Сергей Лукьяненко: Пока — только ядерное оружие. Необходимо широчайшая государственная программа по повышению рождаемости — и активная политика поощрения миграции этнических русских из бывших республик СССР. Последнее, впрочем, уменьшает влияние России на эти страны и надежды на возврат временно утраченных территорий.

Геннадий Прашкевич: Только миролюбие. И понимание того, что мы братья. И понимание того, что огромные пространства Сибири и Дальнего Востока (как и самого Китая) вполне могут разрабатываться совместно — без какого-либо раздела указанных территорий насильственным путем.

Борис Стругацкий: Во-первых, всемерное хозяйственное развитие этих районов и интенсивное заселение их россиянами. Во-вторых, всяческое переплетение российско-американо-японских интересов на Дальнем Востоке, имеющее целью противопоставление неизбежной китайской экспансии в этом регионе. К сожалению, и та, и другая мера представляется сейчас почти фантастической.

55. Вопрос: Существует мнение, что европейские конституционные монархии представляют собой самый подходящий вариант правильного соотношения государственности и гражданского общества. Как считаете вы?

Эдуард Геворкян: Эти монархии — всего лишь декорации. России нужна императорская форма правления — сильная централизованная, не передаваемая по наследству власть верховного правителя, выбираемого пожизненно. Будет нормальная властная структура, тогда и гражданское общество потихоньку начнет возникать. Впрочем, давайте не будем углубляться в эту тему, иначе журнального объема не хватит.

Олег Дивов: Я — за, при одном условии: царем назначьте меня.

Кирилл Еськов: Я вообще, если честно, хотел бы жить в Викторианской Англии. Не в реальной, разумеется, а в мире Шерлока Холмса, Алана Квотермейна и иже с ними; что называется, «Мой любимый цвет, и любимый размер».

Александр Житинский: Я тоже так считаю, но это проходит для малых стран, относительно однородных этнически. Для России — вряд ли. Трудно себе представить Помазанника Божия в России сейчас.

Андрей Измайлов: Опять «существует мнение»! См. первый абзац ответа № 11. Впрочем, если бы не бандитский Переворот-1917… И была бы у нас нынче конституционная монархия с девяностолетней историей… Любо-дорого… Право слово, всё познаётся в сравнении.

Андрей Лазарчук: Ну да. Во-первых, это красиво…

А если всерьез, то для скучной, бескризисной, ультрастабильной Европы оно подходит. Для России сейчас — категорически нет.

Святослав Логинов: С моей точки зрения, правильное соотношение государственности и гражданского общества демонстрирует нам Французская республика. А монархическая надстройка на демократическом государстве кажется мне совершенно излишней. Но если англичанам так нравится их королева, то исполать им.

Евгений Лукин: Никак. Не был, не видел, не знаю.

Сергей Лукьяненко: Соглашусь. Только я бы уменьшил роль говорливых депутатов и предоставил большие полномочия монарху.

Сергей Переслегин: Вопрос содержания управления значительно более важен, нежели форма. Форма подойдет почти любая. В том числе и конституционная монархия. И даже парламентская демократия.

Геннадий Прашкевич: Конституционные монархии, на мой взгляд, такой же архаизм, как религия.

Вячеслав Рыбаков: Опять-таки: то, что хорошо работает и хорошо себя зарекомендовало у одних, совершенно не обязательно окажется благом для других. Да, в маленьких странах скандинавского типа, спокойных, ухоженных, ничем серьезным не занимающихся, конституционные монархии весьма приятны и живописны. Да, есть еще и Британия, до сих пор вполне великая, но она такая одна, и у нее — мощнейшая традиция. Да и то традиция эта уже трещит. А вот в России несколько попыток ввести конституционную монархию всегда, всегда, с железной закономерностью кончались провалом и жесточайшей диктатурой. Хватит падать на одной и той же банановой корке, а?

Борис Стругацкий: Примерно так же. Но я не верю, что от реставрации в России монархии может проистечь хоть какая-то для страны польза. Все хорошо в свое время. Россия пережила монархию, и естественным путем царя нам не вернуть. В искусственные же пути я не верю.

56. Вопрос: Не являются ли наши национальные недостатки оборотными сторонами наших национальных достоинств?

Олег Дивов: Конечно, ведь наши национальные недостатки по большей части мифы, как и национальные достоинства.

Александр Житинский: Недостатки и достоинства — это очень относительно. Безусловно, это нерасторжимые вещи.