Тринадцать мнений о нашем пути

Эдуард Геворкян: Все в наших руках. Нужен будет кризис — устроят. Да и кого — нас? Американца? Русского? Тутси? Это вопрос распределения благ, к энергетике не имеющий никакого отношения. Опять же, давно уже на повестке дня термоядерная энергетика, солнечная, ветровая, приливная… И где они? Пока на нефти и газе делают сумасшедшие деньги, кто будет всерьез вкладываться в конкурирующие технологии?

Олег Дивов: Думаю, что он будет создан искусственно.

Кирилл Еськов: Думаю, что «глобальный энергетический кризис» (понимаемый обычно как кризис нефтяной) — это чистой воды «страшилка», социальная фобия, умело эксплуатируемая заинтересованными лицами и организациями. Первый известный мне алармистский прогноз на тему «Ой-ой-ой, все разведанные запасы нефти кончаются, а новым взяться неоткуда!» имел место аж в… 1902 году! С тех пор эти «осенние обострения» повторяются регулярно, каждые лет двадцать, регулярно же принося самим алармистам — неплохие гонорары, а нефтяным корпорациям — очередные сверхприбыли. Как замечает по этому поводу, со свойственной ему ядовитостью, известный «альтернативщик» Сергей Эйгенсон (сам, кстати, нефтяник по своей «гражданской специальности»): «Недаром в советское время в Перечне сведений, запрещенных к опубликованию в открытой печати по Министерству Нефтяной промышленности, числилась информация „о том, что мировые запасы нефти и газа очень велики и надолго обеспечивают мировое энергопотребление“.

На самом деле в геологии сейчас наблюдается возрождение интереса к теории неорганического происхождения нефти: известен уже целый ряд сверхглубоких нефтяных месторождений в трещинах кристаллического фундамента, происхождение которых — в рамках господствующих ныне воззрений — просто необъяснимо. Если так, то нефти в недрах нашей планеты должно быть — хоть залейся, и проблема лишь в том, как до этих запасов добраться; другое дело, что эти изыскания не поддержит сейчас ни одна из нефтяных монополий — этих-то более чем устраивает статус-кво… Кроме того, опыт некоторых индустриально развитых стран, оказывавшихся в условиях нефтяной блокады (прежде всего — нацистской Германии и ЮАР), показывает, что если у нации руки растут не из задницы, а откуда следует, то жить (и даже воевать!) вполне можно и на синтетическом горючем. А уж мировые запасы угля — основного сырья для такого синтеза — просто неисчерпаемы.

Это не говоря уж о том, что за следующие полвека вполне могут появиться принципиально новые энергетические технологии, так что и известные-то запасы нефти останутся в итоге невостребованными (вроде как в наши дни оказался практически невостребованным уголь). Или взять, скажем, деготь и китовую ворвань — в свое-то время это были вполне себе стратегические ресурсы… Так что насчет „грядущего Конца Света“ (сиречь — нефтяной экономики) я вполне готов подписаться под высказыванием многолетнего шефа саудовской нефтедобычи и одного из авторитетов ОПЕК шейха Ямани: „Каменный век кончился вовсе не оттого, что иссякли месторождения камня“.

Андрей Измайлов: Фигура речи „существует мнение“ отправляет меня в не такое уж далёкое прошлое, где было довольно гнусно, то есть морально тяжело. Чьё, чёрт побери, мнение? Насколько оно компетентно? Приведите, приведите меня к нему! Я хочу видеть этого человека! Но то в прошлом. Как бы…

А в будущем… Середина, значит, века? Мне аккурат исполнится сто лет. Ну, плюс-минус. Ой, тогда бы единственную насущную проблему — серьёзный энергетический кризис! Только бы и думал по этому поводу!

Само собой, если наука успеет придумать „таблетку долголетия“, тогда я ещё и проблемой энтропии Вселенной озабочусь всерьёз — как насущной.

Сергей Лукьяненко: Если полагаться только на нефть и уголь — да, ждет. Альтернативные источники (солнце, волны, ветер) — никогда не смогут дать необходимое количество энергии. Так что — ядерная и термоядерная энергетика неизбежны. Их надо развивать.

Геннадий Прашкевич: Энергетический кризис?

Почему же мнение? Это уже печальный факт.

Иначе умные государства не консервировали бы собственные скважины, скупая и захватывая чужую нефть. Кризис обязательно разразится, если мы не найдем способа сделать те же атомные станции гарантированно безопасными.

Борис Стругацкий: Я говорю об энергетическом кризисе только потому, что об этом говорят профессионалы. Слишком часто я встречаю в последние несколько лет расчеты ученых, предсказывающих истощение нефтяных и газовых запасов уже к середине этого века. При этом существенно, что это не будет означать „конца цивилизации“ и всемирной катастрофы. Это будет означать конец постиндустриального развития, конец „сытого миллиарда“, если угодно, почти „мгновенное“ (в течение нескольких лет) возвращение энергопотребляющего человечества в ХХ, а может быть, и XIX век.