Тринадцать лет пути

Но когда они пришли в становище и старшие люди собрались и стали говорить с гостем Короткие Волосы, то все поняли, что это не посланник Подземелья, а самый настоящий сын великого вождя Немого Урагана, который исчез много зим назад… и никто уже не помнил, почему исчез, куда исчез — па мять племени уходила в прошлое лишь на десять зим. Только потому, что Немой Ураган был великим вождём и о нём пели песни, память о его подвигах оказалась длиннее.

Жало знал запретные знаки вождей.

Жало сказал, что его знаки требуют, чтобы воины племени пошли в горную долину и убили его врагов.

Это было справедливо, и Жало имел право требовать этого — он был сыном Урагана и знал запретные для смертных знаки.

Только воины не спешили идти за ним — они готовились к охоте. Они не хотели воевать.

Но старые люди, пошептавшись, сказали:

— Надо идти с сыном Урагана. Надо делать, как велят узы крови. Но лучше спуститься к долине по реке, на лодке…

Некоторые воины рычали от недовольства.

Но нельзя не слушаться богов и стариков. И набрали целую лодку воинов. И поплыли… Жало хотел спать, но не мог показать такой слабости. Он стоял посреди лодки и держал копьё.

Он чувствовал себя великим вождём…

* * *

— Вы с ума сошли, Павлыш, — резко произнёс голос от входа. — Я же просил, умолял вас оставаться у Старшего. И вы обещали больше не вмешиваться в дела долины.

Юноша отмахнулся от жалобно загудевших роботов, подошёл ближе.

При виде его мать упала ниц. Он был настоящим хозяином долины.

— Девушка жива? — удивился юноша. — Старший сказал мне, что её убили.

— Она умерла бы, если бы я не пришёл сюда, — сказал Павлыш.

Резкость в голосе Павлыша заставила юношу метнуть к нему тонкие пальцы, словно умоляя о чём-то. Руки тут же взвились вверх, к пульсирующим глазам.

— Не думайте, что я изверг, — сказал юноша. — И не воображайте, Павлыш, что попали в какой-то притон убийц. Я вам искренне благодарен, что вы спасли девушку. Это у вас диагност? Очень любопытно. Смерть девушки никак не входила в мои планы. Но поймите, мы имеем дело с примитивной цивилизацией, даже не цивилизацией, со стаей. Жестокости присущи разумным существам на этой стадии развития. Если бы не ваше вмешательство, девушка всё равно была бы мертва — так уж написано ей на роду.

— Почему же? — спросил Павлыш, всё ещё раздражённо. — Кто предписывает ей умереть?

— Не я, — заверил юноша. — Её собственная жизнь, её поступки, которыми я стараюсь руководить, клянусь вам, руководить к лучшему. Она по своей воле убежала на рассвете из долины. И без вашего участия погибла бы, убитая Белой смертью. Меня здесь не было. Я не знал об этом. Я не могу читать мысли. Вы её спасли. Очень хорошо. Но не прошло и часа, как она убежала снова. И я поверил Старшему, что она мертва. Поверил, в этом моя ошибка, но я не застрахован от ошибок.

— Хорошо, — согласился Павлыш. — Я не спорю. Я не знаю ничего о вас — вы обо мне знаете много.

— Я обещал рассказать и расскажу, как только вы вернётесь на корабль.

— Я не уверен, что смогу ждать.

— Почему?

— Как вам объяснить? Когда вмешиваешься…

— Кто вас просил об этом? Неужели вас не научили на Земле, что недопустимо вмешиваться в чужие дела?

— А вы?

— Я? Я знаю, что делаю, — вы же действуете вслепую. В этом разница между нами. — Великий дух приблизился к женщине. — Раз девушка жива, её, очевидно, можно убрать отсюда? Ваше мнение?

— Наверно, ей не хуже будет дома. Жизни её ничего, пожалуй, не угрожает.

— Отлично. — Юноша не скрывал, что доволен таким оборотом дела.

Он сказал что-то роботам, и те подкатились к ложу. Женщина приподнялась, оскалилась, защищая Речку.

— Не бойся, — успокоил её Великий дух. — Они только унесут твою дочь к выходу.

Речка попыталась вырваться из цепких щупалец роботов, но тут же силы оставили её.

— Погодите, — сказал Павлыш. — Отгоните своих церберов.

— Кого?

Павлыш уже подхватил девушку на руки и пошёл к выходу. Мать семенила рядом, поддерживая ноги Речки.

Юноша последовал за ними. Он молчал.

У выхода, на ступеньках, Павлыш остановился и, не оборачиваясь, предложил Великому духу:

— Пусть её отнесут воины.

— Я как раз собирался это сказать.

А когда они, проводив взглядом воинов, послушно и на этот раз осторожно нёсших девушку к деревне, возвратились в храм, Павлыш спросил:

— Надеюсь, Старший не будет преследовать её?

— Я ему скажу, — согласился юноша, указывая Павлышу на ложе, ещё тёплое от тела девушки.

Павлыш подобрал с пола забытого диагноста, уселся. Юноша прошёл к пульту, взглянув на показания приборов.

— Надвигается большая гроза, — объявил он.

— Это вас беспокоит?

— Старший с частью воинов остался у реки. Ищут Жало.

— Они убьют его?

— Я приказал доставить его живым.

— Если он дастся живым им в руки, — заметил Павлыш. — И если они совладают с желанием убивать.

— Они должны уже вернуться. Они ищут вдоль скал. На том берегу его нет.

— Вы сами смотрели?

— Да, сам. Воины сказали мне, что он перебрался через реку. Боюсь, что это — только их воображение. Они просто боятся остаться у реки. Там дикие племена. Меня беспокоит, что Жало может найти общий язык с дикарями.