Тринадцать ящиков Пандоры

— Знаете, Томас, это так странно! У меня теперь словно две памяти. Нет-нет, это вовсе не значит, что время от времени во мне просыпается демон. Просто… — она поискала слова. — Просто иной раз я становлюсь книгой, которую в других обстоятельствах я бы всего лишь читала, понимаете? Как сложно объяснить… Я порой вспоминаю прошлое — как если в памяти остается необычайно яркий сон. Когда вспоминаешь нечто, зная, что этого не было, но тусклее оно от этого не становится. Так вот, иногда это неизвестные мне места и люди — а то и не люди, да. А иногда я словно вспоминаю, как видела того, кого хорошо знаю, но при обстоятельствах или в местах, где не могла их видеть.

Она остановилась, подняла к глазам ладони, всматриваясь в них, словно впервые.

— Вы знали, что в Железном лесу есть колодец, который ведет к водам жизни? А я его видела. В памяти. Вокруг стояли наши солдаты, инженеры Бладджета, он сам… и мой муж. А теперь даже не у кого спросить, нашли ли они, что искали.

«Нашли, — подумал Томас, вспоминая Александра Холла, мертвеца. — Определенно нашли».

18 июня. Около полудня

Сегодня Гудвин Бладджет смотрел куда настороженней, чем в прошлую их встречу, — словно все, что случилось вчера с госпожой Франческой и ее несчастным мужем, провело между собеседниками черту: невидимую, но явственную. Переступать через нее теперь удавалось лишь с некоторым усилием.

— Это… — сказал негоциант, откидываясь на спинку кресла. — Это неслыханно!

Томас чуть улыбнулся:

— Ну, мы ведь находимся в стране чудес, верно? Однако замечу, что вы, мастер Гудвин, так и не ответили на мой вопрос.

— На какой? Что я думаю о представлении, которое устроила госпожа Франческа тогда, при эмиссаре Министерства колоний?

— Нет. О том, как вы подарили эмиссару Министерства перстень. И — почему?

Гудвин Бладджет заерзал.

— Не слыхивал более дурацкого вопроса. Да спросите у него самого — когда вернетесь в Британию.

— Александр Холл прибыл из страны Ксанад мертвым, — сказал Томас — и увидел, как бледнеет негоциант.

— Мертвым? — Бладджет зашарил рукою у подлокотника, нащупывая бокал с вином, опрокинул его одним глотком.

— Мертвым, — кивнул Томас. — И у меня есть все основания полагать, что Александр Холл в момент перехода был одержим. Как вчера — госпожа Франческа.

— Вот как, — казалось, мастер Гудвин успел прийти в себя и теперь напряженно что-то обдумывает. — В нашу последнюю встречу он показался мне совершенно нормальным. Такой… обычный офицер. Знаете, большинство тех, кого присылает сюда Министерство колоний, именно такие: стойкие солдатики без грана воображения. Наверное, там, — негоциант неопределенно повел ладонью от себя и за спину, — всерьез полагают, что таких Ксанад не очарует и не изменит. Самодовольные глупцы. Знаете, кто более всего был очарован сказками о здешних богах и демонах?

— Полагаю, госпожа Франческа? — произнес Томас, а в глазах Бладджета заискрился смех.

— Ах, если бы! Ее муж, полковник Арчибальд Хэвидж. Прямой, словно палаточный шест, и такой же, казалось бы, деревянный. Служака. Истинный полковник. А потом — раз! — и Ксанад его изменил. В нем появилась… как бы это назвать… пусть будет — жажда. Томление по неведомому. Эта его экспедиция в Железный лес… Полагаю, вся одержимость его жены легендами о местных богах и о Человеке-в-Терниях проявилась именно после нее.

— То есть причиной всему — зависть? Вы злословите исключительно из-за ее покойника-мужа? Оставшись в стороне от тайн, принялись подкупать чиновников Министерства и нашептывать им ничем не обоснованные подозрения?

Гудвин Бладджет смотрел на него с нескрываемым умилением.

— Похоже, — сказал мягко, — мне придется извиниться за свои слова насчет стойких солдатиков без грана воображения. Наверное, там, за завесой, решили поменять подход. Однако вы не совсем правы. Во-первых, мне хватает тайн, на которые я натыкаюсь сам, чтобы не завидовать загадкам, с которыми пытаются совладать другие. Во-вторых, то кольцо просил передать капитану Холлу, с искренними заверениями в уважении, покойный полковник Хэвидж. Якобы одна из древних «умных вещей» — дающая сердцу отвагу, а руке — твердость.

Это было неожиданностью. Хотя… На покойного полковника теперь можно было переложить вину за что угодно.

Железный лес, Железный лес… Что же там случилось? И где тут место сэра Артура? И есть ли оно, это место?

— А что полковник Хэвидж пытался найти в той экспедиции? — спросил Томас, чтобы хоть как-то заполнить паузу.

Бладджет пожал плечами.

— Он искал потерянную душу Бога.

18 июня. Послеобедье

Проверки пугали безысходностью. Теперь их приходилось проводить не дважды в день, а при каждой новой встрече.

Правда, теперь стало известно, кто цель. Вчера это знание ошеломляло. Сегодня наступило время планов.

Даст бог, наступит и их исполнение.

— Вы бы поостереглись, сэр.

Томас понял, что оглаживает другую монету: ту, которую дал вчера Амар. Шиллинг, точь-в-точь как их проверочный, только золотой. Первый и главный знак одержимости в стране Ксанад.

До монеты Амара вчера, гоня прочь одержимую демоном госпожу Франческу, дотронулся сэр Артур.