Тринадцать

— Вообще-то, господин адвокат, я здесь по приглашению хозяина этого кабинета. А если вы хотите заявить ему какое-то ходатайство, то обращайтесь непосредственно к нему.

Они встретились глазами, и сыщик подумал, что где-то он этого человека уже видел. Вот только где именно, вспомнить не мог. Возможно, этот адвокат защищал кого-то из его «клиентов» по бывшим в производстве Мирутина делам. Впрочем, если бы это было так, такую колоритную личность Серафим бы точно запомнил.

В этот момент вернулся Оловянный.

Когда он заполнил кабинет своим присутствием, «умник» в дорогом костюме никаких ходатайств ему заявлять не стал. Он сделал вид, что загадочное присутствие бывшего следователя его не интересует. Таким же образом поступила и его подзащитная.

Спустя некоторое время в кабинет зашли трое молодых практикантов, которые принесли само уголовное дело и его копию для стороны защиты.

Адвокат погрузил откопированные материалы в принесенную с собой спортивную сумку, расписался в протоколе, попрощался со следователем и своей подзащитной, и, заверив ту, что навестит ее на днях в следственном изоляторе, ушел. Однако когда он подписывал протокол, сыщик достал свой айфон и, улучшив момент, так, чтобы адвокат это не заметил, его сфотографировал.

Это не укрылось от внимания конвойного и помощницы следователя, но они, естественно, промолчали, хотя и удивились.

Вслед за адвокатом помещение покинула и обвиняемая, одарив напоследок Мирутина неприязненным взглядом.

Мирутину тут делать было тоже нечего и, сдержанно попрощавшись с полковником юстиции и его обворожительной помощницей, он вышел в коридор и направился к приемной генерала Рымова.

* * *

Закинув свою довольно тяжелую спортивную сумку с откопированными материалами дела на плечо, адвокат Прохоренко прошел по коридору, вышел на лестничную площадку рядом с лифтами и стал спускаться вниз. На лифте он ехать не хотел. Константин Яковлевич бросил взгляд на свои наручные часы «Vacheron Konstantin Harmony», было без двадцати два. Ознакомление с делом Лучкович прошло гладко, как и договаривались. Его смутило только одно. Этот бывший следователь, Мирутин. Что он делал в кабинете Никиты? Пришел по какому-то своему, не связанному с делом Лучкович делу? На рожон Костя лезть не стал, можно было испортить всю операцию. Но Серафим Мирутин ему не понравился. От него веяло опасностью. Нужно будет навести о нем справки. А, впрочем, волноваться пока не о чем, все идет как по маслу. Только вот чуйка у Кости сработала, нехорошо это, она его редко подводила. Так, бывает, хищник еще не понимает, откуда исходит опасность и не видит врага, а шерсть на загривке у него уже стоит дыбом.

Подойдя к гардеробу, адвокат взял свою новую дубленку и уже повернулся, чтобы идти к выходу, когда его взгляд выхватил из нескольких человек, идущих от бюро пропусков, двух присяжных заседателей, которые судили его подзащитного, Антона Магницкого, в прошлом году.

Это была пожилая женщина, лет шестидесяти, в потрепанном красном пуховике и видавшей виды шерстяной шапке, и высокий седой мужчина в добротной дубленке с меховым воротником. Они тоже узнали адвоката, защищавшего убийцу их близких.

— День добрый! — с деланным радушием улыбнулся Константин Яковлевич, когда они приблизились к нему. Но протягивать руку для рукопожатия мужчине не стал.

— А вы здесь какими судьбами? — поинтересовался он, будучи заинтригованным их появлением в стенах следственного комитета уже после того, как сторона защиты ознакомилась с делом. Дело в том, что согласно уголовно-процессуальному кодексу, потерпевшие должны знакомиться с уголовным делом до обвиняемого и его защитника. А поскольку после подписания им и Лучкович протокола дело должно быть немедленно направлено прокурору для утверждения обвинительного заключения и направления в суд, визит потерпевших к следователю противоречил закону.

— Здравствуйте — сдержанно поприветствовали его бывшие присяжные. — Вообще-то мы не обязаны перед вами отчитываться, — начал было мужчина, но его спутница его остановила.

— Нас вызвали сюда к какому-то новому следователю, который хочет с нами пообщаться по этому делу, — сообщила она. — Извините, но больше нам с вами говорить не о чем.

— Я вас понял, спасибо, — вежливо поклонился им защитник и направился к выходу.

«Вот так новость», — напряженно размышлял он.

Выйдя на улицу, адвокат Прохоренко прошел пешком два квартала, до двора жилого дома, где у него был припаркован автомобиль. Сев за руль, он позвонил некому Андрею Станиславовичу.

— Добрый день! У меня есть не очень хорошие новости, нужно срочно встретиться…

Запомнив адрес и положив мобильный телефон на пассажирское сиденье, Прохоренко аккуратно вырулил на оживленную московскую улицу и до упора вдавил педаль акселератора в пол. Встреча была назначена через тридцать минут и довольно далеко от того места, где он находился сейчас. А этот человек очень не любил, когда на встречу с ним кто-то опаздывал.

Едва за Мирутиным закрылась дверь, полковник Оловянный в мягкой, несвойственной ему манере, обратился к своей помощнице: