Трилогия Иводзимы

Игги знал, что Наташа – это сиделка, которая сидела с ребенком Мэри. Ее имя тоже было нереально произнести так, как произносила его Мэри.

7. Тако и Чилаго

Год назад, когда Тако затеял свой бизнес с типографией, на него наехали. На полном серьезе, следишь за мыслью? Тогда этот район держали парни Кико, так? Вот они и наехали. Думали, богатый япошка приехал. А этот япошка в гетто вырос, сечешь? Откуда богатство? Но они не поверили, и такую цену заломили, что на нее целый уровень можно купить. А Тако к тому времени уже кредит взял на аренду, и еще один на оборудование, и третий, от правительства на развитие малого бизнеса. Понимаешь? И попадал на выходе в такие долги! Он уж и не знал что делать, хоть на необжитые уровни убегать, или вообще с планеты. Но тут один человек подсказал обратиться к Чилаго.

А этот Чилаго, в нем обмануться – раз плюнуть. Выглядит как тупая деревенщина, сам огромный, глаза маленькие, нос картошкой, и похож на этого актера, который еще винодельни держал и который в креокамеру лег, а его неудачно разморозили. Ну, известная история, ты чо? Только этот – латинос, а тот француз был. Сечешь? А еще плечи – на каждое можно по Тако посадить. Кажется, у ботинка и того ума больше, так? А вот ни хрена не так. Тако позже навел кое-какие справки. Никто из мелких сошек не знал деталей прошлого Чилаго. Но среди местных серьезных людишек латинос был в непонятном авторитете. Говорили, захоти он, и мог бы сам серьезно держать тут все. Но он – не хотел. У него была какая-то цель, и, похоже, теневой контроль финансовых потоков одного из бизнес-кварталов Иводзимы казался ему чем-то незначительным. Это с одной стороны, сечешь? А с другой – работал этот Чилаго каким-то там техником в департаменте говноуборки, и вот это совсем сбивало с толку, но почему-то вызывало еще больше уважения. Короче, ума у этого парня было столько же, сколько мышечной ткани. То есть охренеть как много, понимаешь?

Чилаго тогда его выслушал, подумал, и назвал сумму. Тако честно признался, что денег у него таких пока нет. Их и правда, не было, сечешь? А этот громила и говорит, вроде как ладно, отдашь через год. Вроде как, ему не к спеху. Нормальные условия? Нормальные. Тако согласился. И с тех пор никто его не трогал. До сегодняшнего дня.

Чернокожий официант принес им по тарелке гуляша с кнедликами и по огромной кружке светлого пива. Они курили и молчали, пока он, мучительно неторопливо выставлял все это на стол.

– У нас был уговор, Чилаго, – прошептал Тако, когда они, наконец, остались одни.

– Так уж случилось, Тако-сан, я и сам не рад, – пожал плечами латинос. Но часть суммы мне понадобится в течение этой недели. А за форс-мажор я скощу остаток долга вдвое.

Тако помолчал, гоняя вилкой кусочки мяса. Потом спросил:

– Много?

– 50 кусков.

Официант снова проплыл в зоне слышимости, поменяв по пути их пепельницу на чистую.

– Не люблю это, – сказал Чилаго, глядя ему вслед.

– Понимаю, – кивнул Тако, – никто не любит нуждаться.

– Я про то, что этот хрен поменял нам пепельницу до того, как я докурил.

– А…

– И я не нуждаюсь, Тако-сан. У меня столько должников, что я никогда не стану нуждаться.

Что-то было в том, как Чилаго это сказал, что мгновенно заставило Тако мерзко вспотеть.

– Я соберу нужную сумму к послезавтра. Раньше не получиться.

– Меня это устраивает, – кивнул Чилаго, и вдавил сигарету в пластиковое донышко пепельницы. – Ты ешь гуляш, Тако-сан, тут его правильно делают. По настоящему.

– Чилаго, – неожиданно для себя сказал Тако, – я видел у тебя армейские татуировки. Такие делали себе ребята на Сайгоне. Но разве ты родился не после войны?

– После? – латинос как-то странно посмотрел на японца. – А ты думаешь, она кончилась, Тако-сан?

8. Шанти

Шанти перегнулась через Давида и потянула с тумбочки свою рубашку. Давид легонько куснул ее за руку.

– Хватит, – как можно решительнее сказала Шанти, – я и так опаздываю…

– Времени – вагон…

У него низкий, с едва заметной хрипотцой голос. К тому же это его грассирование… В других обстановке она бы после этих двух слов позволила веревки из себя вить, чем они, собственно, и занимались еще пять минут назад. Но им и правда пора разбегаться, и сам Давид это понимает. Датчики глушения, которые они поставили в номере отеля, могут привлечь ненужное внимание. И прежде всего их коллег по ДБ. Сексуальные отношения с коллегой… в их организации обычным увольнением такая история не кончается.

– Успеем кофе попить, – заметил Давид, глядя на часы.

– Так займитесь им, мсье Белль. Мне еще нужно вернуть на лицо все то, что вы с него слизали.

Давид усмехнулся так, что Шанти чуть не начала снова раздеваться, но в эту секунду запищал первый таймер. У них оставалось 15 минут.

– Так что у тебя на этого Чилаго, – возясь с консолью кофейного аппарата, спросил Давид.

– Пока ничего кроме подозрений в том, что он собирается купить нечто, что когда-то принадлежало армии.

– Нашей или Сайгонцам?

– Трудно сказать.

Давид обернулся.