Триггер

Сколько всего внутри от этих слов. Переворачивается, душит слезами, понуждает вывернуться, когда Персидский оттаскивает меня от двери.

— Я скоро, Настюш!

Вадим мчится с лестницы едва ли не бегом, тащит меня волоком за собой. И вот теперь мне становится страшно ещё и за себя.

— Ты с ума сошёл? — снова пытаюсь достучаться до Персидского, который подтаскивает меня к машине. — Отпусти немедленно!

— Не заставляй меня применять ещё больше силы, — цедит он в ответ. — Садись.

— Куда ты меня везёшь?

— Увидишь.

— Ты обещал дать позвонить бабушке Насти.

— Говори, как её зовут, я сам наберу. И скажешь пару слов. Потом положишь трубку. Начнёшь выё*ываться, вырублю.

— Телефон?

— Тебя.

— Я не начну.

— Как её зовут?

— Мария Дмитриевна.

— Хм.

Он усмехается — нехорошо так, словно то, что задумал, принесёт ему всё, на что Вадим рассчитывает, и цена, которую я заплачу, будет высокой. Всё ещё цепко держит меня за предплечье, так, что едва не шиплю от боли. И когда подносит трубку к моему уху, быстро выпаливаю:

— Мария Дмитриевна, бросайте всё, Настя у соседки осталась из триста пятнадцатой. Приезжайте! И позвоните Илье!

Вадим отключает связь, ощеривается в новой «улыбке» и усаживает меня за руль своей машины, к которому пристёгнуты… наручники. Свободный браслет смыкается на моём запястье, и прежде, чем я успею прийти в себя и сообразить, что делать, Персидский садится рядом.

— Поехали, — командует коротко.

— Куда?

— Я покажу дорогу. И без вые*онов. У меня в бардачке комплектом к наручникам много всего весёлого лежит.

Поворачивается ко мне и снова демонстрирует какую-то безумную, дьявольскую улыбку. Из другого мира. После чего повторяет:

— Поехали.

Моё сердце бьётся где-то в висках. Мысли лихорадочно скачут с одной на другую, потому что рядом сидит уже даже не незнакомец, а чудовище, о котором я не знаю ничего. Не знаю, что у него в голове, не знаю, что Персидский хочет и для чего всё это затеял. И узнать не смогу, если только он сам этого не пожелает.

— Куда мне ехать? — спрашиваю дрожащим голосом и ненавижу себя за то, что не смогла спрятать эмоции, владеющие мною в этот момент.

— Пока прямо.

— По проспекту?

— Да, к Кольцу.

— Вадим, я…

— Молчать! Я сейчас не настроен на разговоры.

Достаточно тона, которым он произносит эти слова, чтобы следующая фраза, уже готовая сорваться с губ, так и осталась невысказанной. Я пытаюсь сообразить, что мне делать. Свернуть не туда, сигналить всем подряд? Совершенно не уверена, что это поможет, и что Вадим тогда не вытворит что-нибудь ещё.

Мы едем по проспекту, а между нами молчание — такое тяжёлое, что от него хочется избавиться как можно скорее.

— Это тебя щенок твой научил тому, что провернула? — наконец подаёт голос Вадим, и я автоматически мотаю головой. Теперь страшно ещё и за Илью, потому что напрочь не могу понять, что именно может взбрести в голову Персидскому.

— Нет, это я придумала.

— Да? Оказалось, стоит только с тобой развестись, как ты показала себя настоящей сукой.

Внутри всё вскипает от произнесённых слов, но мне сейчас совсем нельзя поддаваться эмоциям. Да и в принципе нельзя, этим только разозлю Персидского так, что он от меня мокрого места не оставит. А прислушиваться к тому, что скажу, уж точно не станет.

— Куда мы едем, Вадим? — снова предпринимаю бесплодную попытку выспросить хоть что-то.

— Я же сказал — кататься, — рявкает Персидский и делает то, от чего дыхание перехватывает. Толкает в плечо — не сильно, но ощутимо. И достаточно для того, чтобы я больше не дёргалась.

Снова тишина — между нами. А кругом столько звуков — шум мотора, пение птиц, когда останавливаемся на светофоре рядом со сквериком, говор людей и перестук трамвайных колёс. И такое это всё нужное, жизнь, которую боюсь потерять.

— На Кольцо сворачивай и бери направление на Приморское, — командует Вадим, и я покорно кручу руль вправо, чтобы сделать полукруг и ехать в сторону загорода.

Мы вливаемся в поток машин. Он не очень плотный, как всегда бывает на скоростных трассах. Занимаю среднюю полосу, где можно держать скорость в сотню километров. Всё ещё пытаюсь придумать хоть что-то. Затормозить посреди дороги? Это создаст пробку, возможно, быстро приедут сотрудники ДПС. Но есть оборотная сторона медали — пока будем ждать, Персидский точно не станет бездействовать.

Трель моего сотового врывается в мысли, понуждая вздрогнуть. Это наверняка Илья или Тома. Больше, пожалуй, некому. Бросаю быстрый взгляд на Вадима, и по ухмылке на его лице понимаю, кто именно звонит.

— А, Григоренко. А нам сейчас не до тебя, мы с Катюхой ездим по делам.

Он отключает связь до того, как я успеваю сообразить крикнуть хоть что-то. Смеётся зло и отрывисто, и это мгновенно выводит меня из себя.

— Ты скотина, Персидский! — выдыхаю с отвращением. — Ты просто скотина!