Триэн

– Мы выслушали тебя, Юлий Тарасович, – проговорил тенорком весёленький Чебурашка. – Однако нам нужно посоветоваться. Просьба дать отчёт о деятельности и планах вашего подразделения, а также подробно расписать все претензии к руководству «Заставы». Общее решение тебе сообщит Феофан Свиридович. Всего доброго.

Одна за другой маски исчезли, радуга экранов погасла, перед Кузьмичёвым остался только старец Леонардо.

– Отчёт будет готов к вечеру, – сказал он.

– Прекрасно, жду, – сказал Кузьмичёв. – Юлий Тарасович, скажите откровенно, за что вы невзлюбили Гордеева?

Леонардо пошевелил седыми усами.

– У меня нет к нему ничего личного, – сухо сказал он. – Я доверяю фактам и оцениваю результаты работы, а результаты таковы, что требуется немедленная реорганизация работы системы. Я вообще забрал бы у «Заставы» статус отдельного подразделения, тогда и провалов не будет.

– Включите это пожелание в общий доклад, – флегматично пожал плечами генерал. – Такие перестановки может разрешить только Совет.

– Включу.

– Но ведь опера «Заставы» взяли-таки команду ксенотов, один из них ещё жив и может дать показания.

– Вряд ли, Феофан Свиридович, у этих тварей программы самоликвидации не отключаются никакими нашими ухищрениями, проверено. К тому же это рядовой успех. Шестёрки, работающие на ксенотов, ничего не решают и мало знают. Их вербанули, заплатили неплохие бабки и послали на дело. Вот и всё, что они в состоянии рассказать, даже если кто-то из них выживет. Нам нужны верхи. Но вместе с этими киллер-шестёрками опера Гордеева повязали и моих парней!

– Надо было готовить операцию вместе с ними.

– Зато теперь ксеноты знают, что мы охотимся за ними.

– Это им известно давно. И всё же вы чего-то недоговариваете. Профессионализм бойцов и командиров «Заставы» должен быть отмечен, если уж они повязали и ваших бойцов. Если уйдёт Гордеев, с ним уйдёт и Соломин, и вся их команда, а они профи высшего класса.

Леонардо да Винчи поморщился:

– Личности в наше время мало что решают, систему может одолеть только равноценная система. Ну, возьмут опера «Заставы» ещё одного агента ксенотов, их система останется работать. А у нас пока получается – каждый тащит одеяло на себя, кто в лес, кто по дрова.

– Так и вы тащите, разве нет?

– «Триэн» поэтому лишь тень системы, мечта, а не структура, которую стоит уважать. Настоящую систему с такими командирами, как Гордеев, нам не создать.

– Почему? – озадачился Кузьмичёв. – Она работает уже много лет.

– Работают лишь отдельные части системы, нужна вертикальная координация, которую Совет почему-то не желает создавать. При таком положении дел не стоит удивляться, что у нас заведутся «кроты» ксенотов.

– Ну, это вряд ли, с нами работают только проверенные и хорошо зарекомендовавшие себя люди.

– Люди порочны изначально, среди них были и всегда будут предатели. Феофан Свиридович, сведите меня с одним из комиссаров Первого Круга, буду очень обязан. Мне нужна поддержка.

Кузьмичёв рассеянно повертел в пальцах карандаш дистанционного управления телесистемой.

– Моей поддержки вам мало?

– Прошу прощения, товарищ генерал, не тот вес.

– Хорошо, я обдумаю вашу просьбу, полковник. Желаю удачи.

Кузьмичёв выключил аккаунт-сейв, посидел за столом, продолжая вертеть в пальцах пульт ТВ-управления, и скомандовал компьютеру найти координатора «Заставы».

8. «Крот» не ходит бесшумно

Спасение теми, кого он уже не чаял увидеть, Уварова не удивило. Но встряска организма чувствительно прострелила нервную систему и добавила седых волос. А также заставила подумать о своей судьбе и судьбе близких людей. Если нападения на него самого ещё как-то можно было пережить, то потеря жены или детей равнялась уже потере смысла жизни. Этого надо было избежать. И Уваров решил встретиться с Гордеевым, чтобы обсудить с ним эту проблему. Терпеть и ждать каждую минуту выстрела в спину уже становилось невмоготу.

Сразу после происшествия пришлось написать заявление заведующему лабораторией с просьбой дать отпуск за свой счёт. Чернов, которому кто-то разъяснил смысл инцидента (скорее всего, триэновцами была придумана легенда о секретной теме математика, которую он исследовал по заказу спецслужб), не стал возражать, и Уваров неожиданно оказался не у дел. Он уже собрался звонить Ивану Петровичу, когда, к его удивлению, начальник «Заставы» сам позвонил ему к вечеру следующего дня и предложил встретиться.

– Я только что хотел просить вас о встрече, – признался обрадованный Уваров.

– Тогда я высылаю за вами машину.

Приехал за ним сам Соломин, и Сан Саныч изо всех сил сдавил руку капитана, по-прежнему не терявшего вид рубахи-парня, а не бравого мастера воинских искусств.

– Руку раздавите, – засмеялся Солома.

– Извини, – смущённо пробормотал Уваров. – Почему они напали среди бела дня? И кто это был?

– Судя по всему, это были джокеры, – ответил настроенный благодушно Солома. – То есть ваши инолы. А напали они днём потому, что не предполагали, что им кто-то может помешать. Они знали, что Юлий Тарасович снял охрану.

– Зачем он это сделал?

– Это вопрос.

– Можно, я скажу глупость?