Тридцать один

Спустившись в трюм, я нашел мешок и фляги для воды. После проведенной кощеем инвентаризации это не составило труда. За исключением малочисленных несъедобных припасов в трюме не осталось ничего. Мерзкое создание сожрало все, даже большинство пищевых емкостей. Все продуктовые запасы и козу вместе с веревкой.

Выбравшись наружу, я осмотрел фляги. У каждой на корпусе выдавлен значок гильдии Водолюбов, капля летящая снизу вверх. Ого, дорогая штука, настоящий бездонный сосуд. Такие изготавливают в мастерских академии. Между прочим, один из немаловажных пунктов дохода. Без такой фляги не обойдется ни один путешественник. По самым скромным оценкам, она вмещает сто литров воды, а весит, как обычная фляга.

Сложив наши нехитрые запасы в макет лодки, я вернулся к дяде.

– Все готово, учитель.

– Спустить паруса! Мочи якорь! – громко крикнул он в ответ и начал спускаться.

Сбежав по лестнице, мастер Оливье поправил треуголку и бодро зашагал к лодке. Забрался в носовую часть, переходящую в бушприт и встал, напряженно глядя вперед. Я последовал за ним.

– Скорее садись, время не ждет.

Я сел на скамейку. Глупее, я себя еще не чувствовал.

– Чего ты ждешь, крысеныш. Берись за весла.

Хотя нет, сейчас видимо почувствую.

– Давай шустрее, твоя медлительность меня бесит. – бросил дядя.

Он оглянулся.

– Испытываешь мое терпение, гаденыш?

Надо же, что-то новенькое. Я уж думал, у дяди бедный запас ругательств. Оказывается нет, он еще способен на сюрпризы.

– Нет, учитель. Я просто чувствую себя не в своей тарелке.

– Будешь дурить, почувствуешь себя в моей тарелке. Я начинаю думать, что боцман прав, тебя стоит сожрать. – прошипел Оливье.

Я подхватил весла, воткнул в уключины и закрутил ими в разные стороны.

Грести без воды не только глупо и нелепо, но и неудобно.

– Прибавь ходу!

Я попытался быстрее вертеть веслами, но они цеплялись за палубу. Я так старался, что даже вспотел.

– Еще немного. – крикнул дядя.

Я поднажал, вкладывая все силы, в глупую, никому не нужную имитацию плавания. Пока не почувствовал, как лодка ударилась обо что-то твердое. Под днищем заскрипело. Перестав махать веслами, я огляделся.

Оливье переступал через борт лодки. Я зажмурился.

– Фляги с мешком не забудь. – гаркнул он.

Я вздрогнул, но не услышав криков и всплеска, приоткрыл один глаз и посмотрел на дядю.

Он стоял на берегу. Мое зрение еще не настроилось, поэтому Оливье то удалялся, словно находился на большом расстоянии. То приближался, будто стоял в загоне на корабле.

Я потер глаза. Что за ерунда? Пришлось долго, сосредоточенно вглядываться в дядю. Пока зрение наконец-то перестало скакать, и я оказался рядом с ним на берегу Тролляндии.

Я резко оглянулся. Корабль все еще стоял в бухте. На том месте, где дядя приказал бросить якорь. Кстати, кому? Обезьяны же не прилетали? Вопросы выскочили из головы, когда я разглядел, что конструкция, в насмешку названная лодкой, простерлась от берега до корабля. Корма лодки вырастала из бушприта и красивой дугой тянулась через бухту. Оканчиваясь на песке прямо передо мной.

– Шустрей, крысеныш!

Подхватив вещи, я с опаской выпрыгнул из лодки. Продолжая ошарашено оглядываться, я побежал за учителем. Он шел через полосу прибоя в сторону зарослей. Догнав его, я разглядел объемный компас, едва помещавшийся в дядиных ладонях.

– Если искатель не врет! А он никогда не врет! Мы уже через полчаса окажемся у одинокого гнезда на берегу реки.

Я подпрыгнул, пытаясь заглянуть через дядино плечо, чтобы увидеть искатель. Оливье прикрыл прибор руками и грозно посмотрел на меня.

– Не лезь, куда не следует. – проворчал он и прибавил шагу.

Поняв, что посмотреть на волшебный прибор не удастся, я пошел следом.

Тропинка, по которой мы шли, начиналась у береговой линии среди деревьев и тянулась сквозь буйство красок и запахов вглубь джунглей. Рассмотреть что-либо через заросли лиан и кустов представлялось маловероятным, поэтому я смотрел под ноги. Еще не хватало переломать их в дебрях. Мастер Оливье скорее милостиво прикончит меня, чем благородно потащит на своих плечах. Может и понесет конечно, если решит приготовить из меня собачий суп, но в этом случае, целиком я ему не понадоблюсь.

Мы быстро углублялись в джунгли. Дядя шустро перемещался по заросшей лианами тропинке. Я старался не отставать. Ступал по его следам. Торчащие корни, ветки и лианы мешались и цеплялись только за меня.

Хорошо еще, что искатель и правда не ошибается. Через полчаса мы выбрались из буйных зарослей на равнину. Она простиралась насколько хватало глаз, разлившись морем травы вдоль леса и, уходя волнами за горизонт.

– Идем налево! – скомандовал дядя.

На ходу, он постоянно сверялся со своим прибором. На меня даже не смотрел. Я может уже потерялся, заблудился и погиб, но Оливье это совершенно не беспокоило.

– А меня волнует. – пробормотал я. – А еще, меня тревожит мой желудок. Он совершенно пуст.