Тридцать монет на сундук Мертвеца и тринадцать зомби в придачу

Ничего. Мы не успели закопать моих слуг. А значит, я могу их позвать. Только узнаю наверняка, что Даг жив.

Все тело ныло после долгого нахождения на холодных камнях. Ничего, если все будет, как говорил тот гоблин, простудиться я не умею.

Интересно, я не боюсь смерти потому что проклята? Или потому что все мои мысли занимает несчастный, что прикован к стене?

Как, позвольте узнать, я его отсюда освобожу? Я не знаю, у кого из гоблинов находится ключ от его оков, значит, и зомби не могу приказать, чтобы принесли этот самый ключ!

Кое-как добравшись до Дага, я коснулась его щеки, слушая его неровное дыхание. Отделали его знатно. Наверное, как и меня вырубили, чтобы он защититься не успел. А потом мутузили. Судя по следам — ногами. Сволочи.

— Даг… очнись, пожалуйста, — чувствуя себя полной дурой, попросила я. — Ты мне нужен.

Зачем? Вот зачем он мне нужен? Может, ему и вовсе не надо просыпаться? В конце концов, умереть во сне — высшее благо. А гоблинам нужна только я. Чтобы плакала и извинялась.

Кажется, мы с ним были в одной из неказистых избушек, которые только снаружи казались деревянными. Мысль о том, что ради нас разворошили чью-то мастерскую, придала мне хорошего настроения. Так им и надо, придуркам! Нашли, за что мстить! Мы же даже никого не ранили толком! Подумаешь, оскорбление! Если бы люди мстили за каждый факт, когда кто-нибудь оскорбляет человеческую расу, от других рас уже ничего бы не осталось!

За окном послышался какой-то шум. Кажется, я различила звуки борьбы, а потом возле дверей кто-то тоненько заскулил, потом дверь с грохотом открылась, и на пороге нашей с Дагом тюрьмы появился… Хидан.

Я моргнула, не веря своим глазам. Как он здесь оказался? А на улице, получается, остальные двенадцать… развлекаются?

Но я же не успела их вызвать… Они пришли сами! Просто медленно ковыляли, ведь я… я была без сознания, точно!

— Надо. Уходить, — прохрипел мертвый эльф, при жизни страдающий клаустрофобией. Скоро он совсем не сможет говорить.

Я снова повернулась к Дагу, лихорадочно соображая, как освободить его. Но в голову ничего не приходило.

— Надо. Уходить, — снова послышалось от двери.

— Да знаю я! — в отчаянии, я закрыла лицо руками. — Я не уйду без него. Высший, ну пожалуйста! Я готова терпеть все его выходки, только подскажи, как его освободить!

— Как мило, — еле слышно прохрипел Даг. — Вот это откровение…

— Ты все слышал? — я с ужасом посмотрела на него.

— Надо. Уходить.

— Да знаю я! — рявкнула я в сторону Хидана, а потом снова посмотрела на Дага. — Ты можешь выбраться?

— Нет…

— Демон!

— Но ты можешь, — глядя на меня странным взглядом, ответил Даг.

— Надо. Уходить.

— Даже не думай об этом! — я совершенно рассердилась. — Я тебя не оставлю. Ты хоть представляешь, что эти твари с тобой сделают?

— Хельга… — он смотрел совершенно серьезно, и в его глазах не было ни капли страха.

— Надо. Уходить.

— Да заткнись ты, Хидан! — прикрикнула я на зомби. А потом накинулась на начальника. — А ты только попробуй еще раз заикнуться о том, чтобы я тебя здесь бросила, понятно?

— И что ты сделаешь? — несмотря на то, что ему было очень больно, Даг ухмыльнулся. — Убьешь меня сама? Давай. Пожалуй, я буду рад умереть от твоей руки.

— У меня лопаты нет, — буркнула я, не обращая внимания на его тон. А еще он так смотрел… нежно. С горечью.

Как будто прощался.

Я ему сейчас так попрощаюсь, будет знать! Или это проклятие его настигло? Потому что мысль о том, что всегда неунывающий Даг решил умереть, отказывалась укладываться в моей голове!

Проклятие вело меня долгие годы. И как только я решила жить, оно…

Я моргнула, глядя на Дага со страхом осознания.

— Уходи, Хельга, — попросил он. — Пожалуйста, уходи. Твои зомби недолго смогут сдерживать толпу гоблинов.

— А мне много и не надо, — отстраненно ответила я. И положила руки на сталь оков Дага.

В тот вечер, когда в моем доме утроили погром, уложив моих зомби спать, никого не было. Кроме меня.

В тот вечер я впервые за много лет почувствовала вкус новой жизни. И проклятию это не понравилось. Но не монеты устроили в доме бардак. Не монеты расплавили мою лопату. Это сделала я сама, не помня себя и уверенная, что пытаюсь уснуть.

И если я смогла расплавить металл тогда, что мешает мне сделать это еще раз?

— Будет больно, — предупредила я Дага и сосредоточилась.

Попробуем обмануть чары монет. Обратить их в свою пользу. Потому что…

Потому что я так хочу.

«Если он исчезнет из моей жизни, я буду счастлива,» — проговорила я про себя. Именно эту мысль надо вбить себе в голову. И поверить в то, что это так.

Так оно и есть.

«Если его убьют, я буду хохотать от радости. Плясать на его могиле. Потому что без него мне лучше, разве нет?

Если он исчезнет, больше никто не будет отнимать мою надежду жить. И я смогу жить по-настоящему! Если он уйдет, конечно…

Его должны убить, и тогда в моей жизни все будет прекрасно. И правильно.

Если он уйдет…»