Тридцать лет среди индейцев

Через несколько дней мы все вместе стали подниматься вверх по течению Ред-Ривер и через два дня достигли устья реки Ассинибойн, где разбили свои стойбища индейцы оджибвеи и оттава. Тотчас после нашего прибытия собрался совет вождей, чтобы обсудить наше положение и решить, как обеспечить нам пропитание. «Эти наши родичи, — сказал один из вождей, — прибыли издалека. Два мальчика не в состоянии обеспечить пищей всю семью, а нам не к лицу, чтобы, живя с нами, они терпели нужду». Воины один за другим изъявляли готовность охотиться для нас; раз наши охотники погибли в пути, а мы прибыли сюда промышлять бобров, было решено, что каждый из них будет давать нам часть своей охотничьей добычи. Сообща мы отправились вверх по реке Ассинибойн и в первую же ночь достигли местности, где водились бизоны.

Утром мне позволили присоединиться к группе индейцев, уходивших на охоту. Мы встретили четырех самцов и застрелили одного из них. Десять дней мы поднимались вверх по реке Ассинибойн, и по пути мы убили много медведей. Ассинибойн — широкая, мелкая и извилистая река; вода в ней такая же мутная, как и в Ред-Ривер, но дно песчаное, а не илистое. Целью нашего плаванья была местность, находившаяся в 70 милях от устья реки Ассинибойн, если идти по суше. Но водный путь был значительно длиннее. Берега по обе стороны реки поросли тополем, каштанолистным дубом и другими довольно высокими деревьями.

Но прерия раскинулась совсем недалеко от реки, а местами подступает к ее берегам. Местность, где мы остановились, называется волоком Прерийnote 7. Индейцы посоветовали сопровождавшему нас купцу построить у волока дом и зазимовать в нем.

Мы оставили тут свои каноэ и рассеялись по прериям, чтобы охотиться на бобров среди многочисленных речушек. Брату Ва-ме-гон-э-бью и мне индейцы отвели небольшой ручей, где водилось много бобров, и здесь, кроме нас, никто не мог промышлять. Мать дала мне три капкана (Здесь речь идет уже о стальных капканах, вымененных у белых торговцев.) и показала, как нужно настораживать их с помощью бечевки, привязанной к пружине; ведь натягивать пружину руками, как это делают взрослые индейцы, мне было еще не под силу. Я поставил эти три капкана и на следующее утро обнаружил в них двух бобров. Но вынимать добычу я еще не умел, и пришлось тащить бобров домой на спине вместе с капканами; старуха пришла мне на помощь, как всегда гордясь мною и радуясь моему успеху. Приемная мать всегда относилась ко мне хорошо и часто становилась на мою сторону, если индейцы оскорбляли или высмеивали меня.

Мы провели там приблизительно три месяца и жили не хуже своих соседей по лагерю; ведь, если нам не хватало собственноручно убитой дичи, наши друзья непременно делились с нами всем, что им удавалось раздобыть. Оставшиеся с нами на зиму охотники занимали два шалаша, в третьем жила наша семья. Позднее к нам присоединились индейцы кри, расселившиеся в четырех шалашах. Кри родственны оджибвеям и оттава, но язык у них несколько отличный, и мы не сразу научились их понимать. Страна этих индейцев граничит с землей ассинибойнов, или «камневарщиков», и хотя кри не связаны с ними родственными узами и не объединены союзом, оба племени обычно живут мирно и до некоторой степени уже смешались.note 8 по имени Ас-син-ни-бой-найнси (Маленький Камневарщик)note 9 в обычное время, когда укладывалось все молодое поколение нашей семьи;[но ее песни и молитвы разбудили меня. Старуха громко молилась большую часть ночи.

На другой день, рано утром, она разбудила нас; велела обуваться и быть готовым в поход. Потом призвала своего сына Уа-ме-гон-е-бъю, и сказала ему: «Сын мой, в нынешнюю ночь я молилась великому духу. Он явился мне в образе человеческом и сказал: Нет-но-куа! завтра будет вам медведь для обеда. Вы встретите на пути вашем (по такому-то направлению) круглую долину и на долине тропинку: медведь находится на той тропинке». ] Теперь я прошу тебя, сын мой, не говоря никому ни слова, пойти туда, и ты обязательно найдешь медведя, о котором я рассказывала.