Тридцать лет среди индейцев

После того как волнение, вызванное этим событием, несколько улеглось и посланцы пророка покинули нас, чтобы посетить более отдаленные стоянки, я отправился с большой группой индейцев к одному из верхних притоков Ред-Ривер для охоты на бобров. Не знаю, вселило ли в нас храбрость обещание пророка сделать нас невидимыми для сиу, но только никогда раньше мы не отваживались проникать так близко к территории этого племени, как в этот раз. Тут в пограничном районе, где раньше не осмеливались охотиться ни мы, ни сиу, водилось огромное количество бобров. За один месяц мне удалось, не прибегая к ружью, только при помощи капканов добыть сотню великолепных бобров. Моя семья состояла теперь из 10 человек, среди которых было шесть осиротевших детей, и, хотя только я один мог охотиться и ставить капканы, мне удавалось в течение некоторого времени обеспечивать их пищей. Но вот бобры стали попадаться реже, и мне пришлось подстрелить лося. Мое семейство так долго не слышало выстрела, что, когда он раздался, все покинули палатку и в страхе кинулись в лес, считая, что на меня напали сиу.

Мне приходилось теперь ставить капканы вдалеке от лагеря и осматривать их только раз в сутки после полудня. Ружье всегда было у меня наготове, если же приходилось что-нибудь делать руками, то в одной я держал ружье, а другой работал. Спал я обычно днем, а ночью охранял палатку.

Как-то, оказавшись без мяса, я пошел в лес, выследил болотных лосей и убил четырех. Пришлось вспороть и разделить их на части, не откладывая ружья в сторону. Потроша последнего лося, я вдруг услышал выстрел на расстоянии около 200 метров .

Прекрасно зная, что подошел к границе страны сиу ближе, чем кто-либо из оджибвеев, я не мог предполагать, что вблизи охотятся другие оджибвеи. Поэтому я решил, что мои выстрелы услышал кто-нибудь из сиу, и бросил клич, но ответа не последовало. Пришлось действовать еще осторожнее и с наступлением темноты прокрасться домой как можно тише и незаметнее. На следующий день я рискнул отправиться к тому месту, откуда раздался выстрел, и обнаружил следы оджибвея, который стрелял в медведя и был так захвачен его преследованием, что не слышал моего окрика.

Вскоре я увидел множество следов и обнаружил, что нахожусь недалеко от укрепленного лагеря оджибвеев. Предводители этой группы уже трижды посылали ко мне своих людей, чтобы предупредить о слишком опасном соседстве, и предлагали переселиться к ним. Но я не мог на это решиться, не вынося жизни в укрепленном лагере. Только заметив следы сиу, видимо обнаруживших мою стоянку, я задумал искать убежища В лагере оджибвеев.

В ночь перед переселением все в моей палатке были особенно возбуждены и перепуганы. Я рассказал о найденных следах и не сомневался, что поблизости находится группа сиу, которая не замедлит напасть на нас еще до рассвета.

Больше половины ночи мы провели без сна, как вдруг услышали снаружи подозрительный шорох, и возбужденные собаки вбежали к нам в палатку. Сказав детям, что пришел час нашей смерти, я сел у входа в палатку, отодвинул немного полог, выставил ружье и стал ожидать приближения врага. Отчетливо раздался шум чьих-то шагов, но было слишком темно, чтобы кого-нибудь разглядеть. Наконец я заметил какое-то маленькое черное существо, не больше человеческой головы, которое медленно приближалось прямо к палатке. Тут мне снова пришлось испытать, как страх влияет на зрение человека: приближавшееся существо то вдруг увеличивалось, походя на взрослого человека, то снова уменьшалось до своих подлинных размеров. Убедившись, наконец, что это мог быть только маленький зверек, я вышел из палатки и увидел дикобраза, которого убил томагавком. Тем не менее остаток ночи мы провели в волнении, а с наступлением утра отправились в укрепленный лагерь оджибвеев просить убежища. По моем прибытии вожди созвали совет и решили послать двух молодых людей, чтобы принести оставшиеся в палатке вещи. Но, зная, что сиу находятся где-то поблизости и если с молодыми людьми приключится какая-нибудь беда, то их друзья будут винить в этом меня, я окольными путями пробрался к своей палатке, чтобы помочь им в случае нападения. Но моя палатка оказалась нетронутой, и мы спокойно перенесли вещи в укрепление.

Время от времени сиу приближались к нашему укрепленному лагерю, но ни разу не отважились на нападение. В начале весны все оджибвеи тронулись в путь в один и тот же день. Но мне пришлось остаться, так как у меня были на сохранении тюки для торговца, который еще не прибыл, а унести их с собой я не мог. Вожди считали, что мой поступок равносилен самоубийству, так как сиу тотчас узнают об уходе других воинов и нападут на меня, как только я останусь один. Эти мрачные и тревожные предупреждения вселяли в меня тем больший страх, что они приводили многочисленные примеры убийства воинами сиу мужчин, женщин и детей как раз на этом самом месте. Но иного выхода у меня не было, и я остался.

Вечером, укрепив как можно лучше все входы в лагерь, я велел семье соблюдать полную тишину, а сам встал на страже около изгороди.