Тридцать лет под землей

Очевидно ничего похожего на «fabuleux metal gue Cipango murit dans ces mines lointaines»[50], но вместе с тем сокровище в его глазах неоценимое и один из первых вкладов в коллекцию, которая еще не будет полной даже спустя 40 лет и, вероятно, не будет закончена никогда— так разнообразны и так неистощимы ее объекты.

Однажды в глубине грота после долгой ходьбы, спуска по веревке с вертикального выступа и карабканья на крутой глинистый склон я дошел до небольшого зала с круто наклонным полом, где с потолка свешивались прекрасные тонкие длинные сталактиты.

Эти тонкие и длинные домокловы мечи, замеченные в одно из предыдущих посещений при слабом неровном свете свечи, показались мне такими великолепными, что я боялся до них дотронуться.

Но мысль об этих сталактитах не переставала преследовать и соблазнять меня. Поэтому в описываемый день, набравшись дерзости и снедаемый жадностью, я вернулся как грабитель, чтобы унести одну из этих чудесных белых конкреций.

Остановив свой выбор на одном из сталактитов, я схватил холодную сосульку у основания, там, где она прикреплялась к потолку. С коротким треском сталактит отрывается — и вот в моем владении оказывается еще вибрирующая в руке каменная шпага.

Какая она белая и чистая! И какой она должна быть хрупкой! Меня начинают мучить угрызения совести, что я оторвал кристаллический меч, больше подходящий для руки архангела, чем для рук мальчика, который, наверное, разобьет его, сделав на обратном пути какое-нибудь неловкое движение.

Теперь нужно выйти из грота и, не разбив, донести добычу до дома.

В тот день я сделал первые шаги в приобретении навыков, необходимых для соблюдения невероятных предосторожностей при переносе чрезвычайно ломких образцов.

Тщательно завернув сталактит, я тронулся в путь и после многих волнений и ценой усилий, о которых нетрудно догадаться, появился под открытым небом и на велосипеде быстро доехал до дома.

Там все затраченные труды с избытком вознаградились, мои родители пришли в восторг от великолепия образца, сравнивая его с античными ониксами и мраморами.

Отбросив в сторону всякую скромность, я торжествовал и водрузил сталактит на почетное место в моей маленькой коллекции минералов.

С каким трепетом прочел я в одном учебнике геологии описание процесса образования сталактитов! Тогда меня вполне удовлетворяло элементарное и далеко не полное объяснение.

Позже, много позже я узнал, насколько все это гораздо разнообразнее и сложнее.

В то время я, конечно, не мог знать, что моя ранняя детская склонность и врожденная любовь к соседним гротам станет непреодолимым влечением, истинным призванием и сделает, из меня никогда не изменившего себе страстного спелеолога. И, кроме того, как я мог подозревать, что эта подземная кража была первой вехой на долгом пути коллекционера сталактитов и кристаллов пещер?

Но сразу же должен оговориться, у меня всегда хватало совести не быть систематическим разрушителем колонн и похитителем подземных красот, как, например, Бюффон, заставлявший вывозить целыми телегами колонны, сталактиты и сталагмиты гротов д’Арси-сюр-Кюр, чтобы ими обставлять аллеи Ботанического сада.

Сколько преступления «оскорбления природы» было совершено для украшения бассейнов и фонтанов, для изображения скалистых уголков и устройства искусственных гротов в парках и общественных садах! Я лично знаю естественные пещеры, оборудованные для посетителей с помощью колонн и конкреций, привезенных на грузовиках из других пещер… Это вандализм в крупном масштабе, разграбление природных богатств, заслуживающие всяческого порицания.

Такое массовое, глупое хищение никогда не было делом наших рук.

В противоположность разрушителям, рубящим леса пещерных колонн, мы собирали только то, что нам особенно нравилось — минеральные цветы и изящные кристаллы.

Мы даже можем заверить читателя, что всегда оставляли нетронутыми особенно красивые букеты сталактитов, нарушение целости которых безвозвратно погубило бы красоту подземных декораций. И только в скрытых, труднодоступных уголках, на больших глубинах некоторых пещер, куда мы часто попадали первыми и куда, может быть, никто никогда больше не придет, мы чаще всего собирали образцы. Наша любовь к подземным красотам никогда бы не помирилась с угрызениями совести и воспоминаниями о разрушении (большом или малом) пещерных чудес.

Я это подчеркиваю, чтобы не навлечь на себя упрека в том, что, позируя как покровитель красот пещерного мира, я сам был их уничтожателем.

Много лет прошло со времени, когда я взял мой первый сталактит, до того дня, когда, оказавшись неожиданно в присутствии другого вида исключительных образований, я решил собрать коллекцию естественных произведений искусства, которые природе угодно бывает творить в таинственных и темных подземных мастерских.

В тот день я начал исследование грота Уальеш, или Кажир, в Верхней Гаронне, который я только что открыл, расчистив предварительно входное отверстие, скрытое под поросшей мхом грудой крупных камней.