Трибьют

— Я уловил суть. Они хотели, ты не хотела. Они настаивали, ты не уступала. Они разозлили тебя, и это хорошо. Но в конце ты расстроилась. И это плохо. Поэтому мне все равно, кто они и что они от тебя хотели. Поэтому я говорю «наплевать» — а этот красный неплохо смотрится на амбаре.

Его слова вызвали у Силлы улыбку.

— Хорошо, когда ты рядом, Форд, — она наклонилась и ласково потрепала Спока. — Вы оба. В Лос-Анджелесе я бы заплатила несколько сотен долларов за такой сеанс психотерапии.

— Мы выставим тебе счет. А теперь не покажешь ли мне, что тут сегодня происходит?

— Пойдем проверим, как там плиточник. Сегодня это мое любимое место. — Она взяла Форда за руку и повела в дом.

Глава 14

Когда Силла показала Добби орнамент для медальонов, он задумчиво почесал подбородок.

— Трилистник, — объяснила она.

— В свое время я любил пропустить пару кружек пива на День святого Патрика. Я знаю, что это трилистник, — улыбнулся он.

— Мне приходили в голову и другие символы. Более строгие и более легкие. Но мне нравится трилистник. Простой и приносящий удачу. Думаю, Дженет одобрила бы его.

— Наверное, одобрила бы. Похоже, ей нравилось все простое, когда она жила здесь.

— Вы сможете это сделать?

— Надеюсь.

— Я хочу три медальона, — Силла радовалась, как девочка. — Три — тоже счастливое число. Один в столовой, один в хозяйской спальне и один здесь, в гостиной. Три круга из трилистника. Необязательно одинаковые, но симметричные. Это я оставляю на ваше усмотрение, — добавила она, когда Добби кивнул.

— Мне нравится работать в этом доме. Словно возвращаешься в прошлое.

Они сидели за импровизированным столом — лист фанеры на двух козлах для пилки дров. Она принесла ему стакан чаю, и они пили чай, пока Джек заканчивал штукатурить последний участок стены.

— Вы видели ее, когда она приезжала сюда?

— Иногда. Она всегда останавливалась, чтобы поговорить. Улыбалась, здоровалась, спрашивала, как дела.

— Добби, а в последние пару лет, когда она приезжала сюда, не было тут никаких слухов о ее… дружбе с кем-то из местных мужчин?

— То есть не миловалась ли она с кем-то?

«Миловалась», подумала Силла, какое чудесное выражение.

— Да, именно это я имела в виду.

Он задумался, и морщины на его лице сделались глубже.

— Не могу сказать. После ее смерти сюда понаехали репортеры, и некоторые из них тоже спрашивали об этом. Всякие ходили слухи, по большей части вранье.

— У меня есть информация, что она кое-кем увлеклась. Очень увлеклась. Вы не помните, с кем она проводила время в последний год или полтора. Ведь она часто приезжала сюда в этот период.

— Точно, приезжала, — кивнул он. — После смерти ее парня ходили слухи, что она собирается продать дом. Но она не продала. Правда, уже не устраивала праздников и не приглашала гостей. Я даже не видел, чтобы она привозила с собой дочку — вашу мать. Кажется, она приезжала одна. Если кто-то увидел бы ее со здешним парнем, пошли бы слухи.

— В те времена тут было не так много народу, чтобы распространять слухи, — заметил Джек, откладывая мастерок. — Я хочу сказать, что тогда вокруг фермы почти не было домов. Правда, дед?

— Это точно. Не было тех домов в поле, через дорогу. Они стали появляться лет двадцать пять или тридцать назад, кажется, после того, как Бакнеры продали свою ферму.

— Так что соседей тут не было.

— Думаю, Бакнеры были ближе всех. Примерно в четверти мили отсюда.

А это интересно, подумала Силла. Так ли уж сложно скрывать любовную связь, когда рядом нет шумных соседей, заглядывающих в окна? Еще одной помехой могли стать журналисты, но они же не стояли лагерем на повороте дороги семь дней в неделю, двадцать четыре часа в сутки.

Если принять во внимание все, что Силла читала и слышала, Дженет умела скрывать некоторые стороны личной жизни. Немудрено, что после ее смерти не было недостатка в домыслах, слухах, тайнах и намеках.

А пока, размышляла Силла, личность последнего любовника Дженет остается загадкой. Интересно, насколько сильно она хочет заполнить этот пробел в жизни бабушки?

Очень хочет, призналась себе Силла. Ответ на этот один-единственный вопрос позволит раскрыть другую тайну, более важную.

Почему Дженет Харди умерла в возрасте тридцати девяти лет?

Силла обнаружила, что перспектива перевезти Стива к себе в дом вызывает у нее радостное волнение и легкий страх. Он был жив, и состояние позволяло выписать его из больницы. Три недели назад она сидела у его постели, пытаясь вытащить его из комы. Теперь она стояла рядом с ним, а он разглядывал дом. В руке его была трость, на голове бейсболка, одежда немного висела — он похудел за то время, что провел в больнице.

Ей хотелось запереть его в доме, уложить в кровать и кормить бульоном.

— Перестань глазеть на меня, Силл.

— Наверное, тебе лучше войти внутрь, а не стоять на солнце.

— Я уже насиделся внутри, без солнца. Здесь хорошо. Мне нравится амбар. Все амбары должны быть красными. Послушай, а куда это все подевались? Разгар дня, а тут ни машин, ни шума.

— Я сказала всем подрядчикам, что сегодня выходной. Подумала, что тебе захочется тишины и покоя.