Три жениха для попаданки

Арика сказала, что дальше идёт королевская кухня, куда обычным служанкам хода нет. И ведь все настолько послушны, что двери не запираются. Я проникла в святая святых безо всяких проблем.

Там суетились повар и поварята. Тот самый главный королевский кухарь, владелец всех девушек на людской кухне, владелец заводов, газет, пароходов… Тьфу! Личность, приближённая к королю. Усатый толстый представительный мужчина. Сейчас увидит меня и… Сразу казнит — вон тем топориком для разделки мяса — или просто в казематы бросит?

Но на меня никто не обратил внимания.

Даже поварята бегали мимо меня туда-сюда, не бросив даже любопытного взгляда в мою сторону. А вот это уже интересно! Я прикусила губу и помахала им рукой. Ноль реакции. Двинулась мимо столов, мимо печи, мимо главного кухаря к следующей двери. Метка молчала. Кухарь обернулся, глянув сквозь меня на одного из поварят, и заорал на мальчишку:

— Помешивай, поганец! Молоко убегает!

Кухарёнок метнулся к кастрюльке, но белая пена уже вырвалась на свободу, заливая плиту печи. Я по стеночке скользнула к выходу и хихикнула. Будто надела шапку-невидимку! Это так здорово! Вот если бы я могла делать это, когда захочу! Но, думаю, никто мне не даст такой привилегии… Метка что-то хочет от меня, поэтому и гонит через все кухни… Куда?

В столовую.

Я определённо попала в столовую и не из бедных. Небось, королевская! Так, стоп!

Я иду к королю? К королеве? К принцу?

Зачем?

Столовая была очень красиво украшена. Лепнина на потолке, огромная люстра со множеством свеч (пересчитывать я не стала), гобелены в простенках и картины — широченные, высоченные, висящие на верёвочках и упирающиеся нижней частью карниза в стену. Мебель я бы отнесла к эпохе Рококо — гнутые ножки стульев и стола, вычурные диванчики, позолота и множество мелких резных деталей. Выдержано всё в мягком, но холодном сиреневом тоне. И пусто. Как есть пусто.

Я остановилась возле стола, оперлась на спинку стула, разглядывая нарисованных на портретах тучных пожилых мужчин. Все они были, наверное, хороши собой в юности, но годы, вредные привычки и необычный взгляд художника сделали из них просто морщинистых толстяков. Кисуня завозилась, пытаясь спрятаться поглубже мне подмышкой, а метка зудела тихонечко и почти незаметно.

Что она хочет мне сказать?

Стоять на месте или идти дальше?

За дверью в кухне что-то загремело, забренчало. Я вздрогнула и, подгоняемая страхом, что меня увидят и раскроют, пошла дальше. Вперёд и с песней, потому что без песни не интересно!

Из столовой я попала, как ни странно, в ещё одну столовую. Богаче предыдущей и ярче украшенную. И портреты были тоньше, лучше написанные. О, повышаем статус? Возможно, там была столовая для фрейлин? А тут — для королевы? Вообще, пригодился бы план дворца. Но его нет. Если бы мне позволили, я бы его нарисовала. У меня всегда были хорошие оценки по черчению. Но кто мне позволит, если женский пол сведён здесь до прислуги…

Метка словно впала в анабиоз, а я уже не могла остановиться. Шла дальше.

А дальше… Меня ждал коридор. Точнее, даже галерея. С одной стороны — пейзажи пасторали, с другой — высокие стрельчатые окна. Я постучала по груди:

— О, аллё, мне туда?

Метка молчала.

Я пошла по галерее вперёд, разглядывая в неясном свете свечей пастушек и жниц на картинах, а потом кожа под платьем снова зажглась огнём. А-а-а! Чтоб тебя! Нервно почесавшись, я вернулась на несколько шагов. И ещё на несколько, поскольку метка настойчиво указывала, что я пропустила дверь.

Дверь нашлась между жницей с серпом и усталой молочницей. Маленькая, неприметная, но явная дверь. Я пожала плечами и нажала на ручку.

Комната, открывшаяся моему взору, была не слишком большой по сравнению со столовыми, более уютной и закрытой. Без окон. Стены заклеены тканью и украшены маленькими картинами. Ноль помпезности. Практичная мебель — столик, стулья, диван. И на диване полулежит девушка.

Я не удержала дверь, и та громко хлопнула, разбудив спящую. Девушка вскочила, широко распахнув глаза, и вскрикнула:

— Кто вы?

Я подняла брови и ответила:

— Ксения. А вы?

Она встала, приложив руку к вздымающейся груди. Кстати, неплохое декольте! Это фрейлина или просто служанка?

— Я? — удивилась она, потом ответила: — Я Эммелина, младшая фрейлина Её Величества королевы Нилии!

— Очень приятно, — пробормотала, прислушиваясь к метке. Та пульсировала на груди, как будто маленькое наружное сердце. А что это значит, я не знала. Не чесалась, не болела, просто давала о себе знать. Подумав секунду, я решила вести себя осторожно.

— Тебя не звали сюда, зачем ты пришла? — Эммелина уже очухалась от неожиданности и приняла высокомерную позу — задрала подбородок повыше, подбоченилась, чтобы я смотрелась на её фоне совсем маленькой. Но мне-то пофиг, мы же помним…

— Я пришла вернуть королеве её диу.

И вытащила из-под мышки Кисуню. Эммелина ахнула, а потом приложила ладони к покрасневшим щекам:

— О Богиня! О Вседержитель! Случилось чудо! Мы все спасены от гнева Её Величества!

Девушка присмотрелась и всплеснула руками: