Три желания (СИ)

Паники никакой не было — чего паниковать? Это музей. Что здесь с ней могло плохого произойти. Но от непонимания голова начала болеть, а духота и количество пыли доставляли неудобство — кепку она убрала в сумку и хотела было сделать тоже самое с ветровкой, но именно в минуту, когда она об этом подумала, в спину ударил такой неприятный пронизывающий ветер, что мурашки по коже пробежали.

Что ж, зато, теперь она знала, где был выход. Всё же считая, что Вуди вошла в дверь, которую просто не заметила, развернулась и пошла обратно.

Но и дорога обратно не показала результатов. Хоть сквозняк и был, даже усиливался, но выхода Вуди не находила. Она просто ходила взад-вперёд. И когда она уже начала психовать и чуть-чуть паниковать, прозвенел будильник — её напоминалка, что время на посещение замка окончено, что пора закругляться и идти к автобусам. Как это прошло уже столько времени?! Вуди не верила, но часы не врали: шесть вечера. Она не могла тут плутать столько времени.

Вот это уже было поводом для паники.

Вуди просто побежала вперёд. Уж куда-нибудь, но она должна была выйти.

И она вышла. Почти сразу после коридора с тем самым гобеленом (еще одно доказательство, что она не могла ходить кругами!) она открыла дверь, вбежала в неё и почти сразу замерла. Здесь она точно не была. Очень просторный холл без света, всё то же количество пыли, но… Это никак не комната с мебелью для реставрации. Она тут была, но расставлена обычно и не спрятана.

Но в темноте Вуди не могла толком ничего разглядеть, и потому вновь вооружилась фонариком. Строго готичная комната, вся такая острая и холодная. Во всех смыслах. Справа впереди была дверь, да и слева, но по лестнице вверх. Впереди были… Окна? Черные шторы занавешивали, но окна ли? Или просто стены? А повешены так, для устрашения?

Пару раз стукнувшись о какие-то предметы интерьера, Вуди подошла к черным бархатным шторам и отдернула их. Окно! Огромное арочной окно, пусть и грязное!

— Помещение для будущих посещений, — догадалась она.

Что ж, зато, вот улица… улица… Вечерело… Вот только, деревья откуда? Разве они не на горе?

Вуди совсем потеряла связь с реальностью и отодвинула штору так, чтобы ей открылся вид из окна во всей красе. Потому что что-то здесь было не то! Но вот нормально рассмотреть она не успела.

Как только свет проник в комнату, что-то или кто-то позади Вуди зашипел, послышался звук хлопающей ткани, а затем все снова затихло. Но ненадолго, потому что в следующее мгновение кто-то оттолкнул ее от окна и закрыл шторы.

— Они не должны узнать… Не должны видеть… — бормотал некто в черном плаще, плотнее закрывая тяжёлые ткани.

У него были изящные руки с длинными пальцами, но вот кожа уж очень бледная. Почти такая же, как белые волосы, торчащие из-под капюшона. Мужчина повернулся к Вуди, блеснув на неё красными глазами.

— Кто ты и как сюда попала? — зашипел он. Вуди не успела моргнуть, как оказалась прижата к стене, а тонкие пальцы сомкнулись на ее шее. — Говори! Это он тебя прислал?

Настоящий животный страх охватил Вуди, она забыла как надо говорить, как надо дышать. Только и могла, что открывать рот и глотать воздух, да только воздух как таковой в легкие не поступал. Как загипнотизированная она смотрела в эти красные глаза, которые, она клялась, были будто настоящие! И если бы не настоящая боль, которую приносил ей незнакомец, она бы поверила в какую-то игру для таких наглых посетителей, как она.

— Я… я… — как умалишенная заикалась она. Вуди и правда была на грани убегающей куда-то вперед крыши. — Я больше не буду. Мой автобус сейчас уйдет!

Своими пальцами, которые, в сравнению с ним, были настоящим огнем, она обхватила его кисть в немой мольбе отпустить. Он сам её обжег при прикосновении, но только льдом. Не могла у человека быть такая температура. И не могли так профессионально наложить клыки, что даже места стыка с десной не видно.

— Отпустите… — Последний шепот, почти немой, и жгучая слеза страха скатилась пор щеке и капнула на кожу незнакомца.

— Что за игру ты затеяла, ведьма? — Он не отпускал, продолжая скалиться. Да вот только по лицу его пробежала тень непонимания.

Незнакомец наклонился ближе и втянул носом воздух у самой шеи Вуди. Он чуял ее страх в запахе, ощущал его в дрожащем теле и обжигающем прикосновении, в бешеном стуке сердца. Разве стал бы убийца плакать от страха и молить о пощаде? Или её подослали зачем-то ещё?

— Не понимаю, — пробормотал он и снова заглянул в испуганное лицо Вуди. Не верил он, что кто-то мог так играть.

И пусть он отпустил ее горло, но это не означало, что он даст ей спокойно уйти. Послышались щелчки один за другим — это замки запирали двери. Загорелись все свечи в канделябрах на потолке и стенах и подсвечниках на комодах и столах, а сам незнакомец остался сидящим на пыльной софе у столика, на котором стояла ваза с засохшими цветами.