Три выбора

После новостей она пошла на кухню «побаловать себя». Для этого взяла принесенный мною грейпфрут, срезала его верхний сегмент, насыпала на открывшуюся мякоть ложку сахарного песка, зачерпнула той же ложкой терпкой кашицы и отправила ее в рот. И через мгновение ощутила между зубами что-то твердое. Каково же было ее удивление, когда она увидела, что едва не сломавший ей зуб предмет, оказался…

Тут она разжала кулак, и уже у меня «глаза полезли на лоб»! У нее на ладони лежал… маленький винтик от дужки очков!

Винтик оказался «тем самым», или уж очень на него похожим, ибо встал на свое место с первой моей попытки.

…После совместного «гадания на кофейной гуще» мы пришли к выводу, что винтик, выпав из очков, запутался в ворсинках нитки, которой была пришита рукавная пуговица моего пиджака, после чего от тряски оторвался от этой нитки в момент покупки мною грейпфрута, попал в трещинку кожуры, расположенную в районе 60-й параллели его «глобуса», оказался на грани среза, сделанного Нателлой, в процессе зачерпывания чайной ложкой терпкой мякоти переместился в отторженный от плода кусочек, и вместе с крупицами сахарного песка попал в рот к Нателле!

Ничего более простого и логичного мы не придумали, а это объяснение позволило нам охранить свой здравый смысл от покусительств на него сомнительного «Принципа Амакко», о котором я узнал из своих блужданий по Интернету.

Это нас успокоило, и Нателла ушла растолковывать Джиму, недоуменно скребшемуся под дверью, результаты нашего анализа, а я вернулся к компьютеру, который уже проснулся окончательно, и подмигивал мне какой-то фиолетовой лампочкой, сигнализируя, что он полностью готов к работе и ожидает моих команд.

Сидя перед экраном монитора я, как всегда, решал извечный вопрос рассейской интеллигенции: «С чего начать?». Памятуя о том, что я неожиданно лишаюсь сетевого общения на неделю, я решил закончить уже почти готовую статью для сайта «Альтеративная История», обещанную мною его редактору, Андрею Склярову, ещё две недели назад. Нужный файл хранился в папке «Мои статьи», иконка которой стояла на рабочем столе, и я решительно направил курсор в ее сторону…

Однако дневная усталость, обильный ужин и, вероятно, инфразвуковые акустические колебания плоскости монитора оказались в такой суперпозиции, что, как мне показалось, на мгновение я «выпал из действительности». И в голове ясно проявилась такая картинка.

Какая-то не очень опрятная комната. Старый канцелярский стол, накрытый листом пожелтевшего и растрескавшегося от времени плексиглаза, дешевенький китайский телефон на нем, который начинает тренькать и попискивать, как паровозик игрушечной железной дороги из моего детства. Медленно тянущаяся к нему рука и вдруг хорошо слышимый голос из грязно-коричневой трубки:

– Мефодий? Ты меня слышишь? Да, это я… Конечно, с работы! А ты спишь, что ли? Рано, рано залег в берлогу! Дед твой, Денис Никодимович, царство ему небесное, говаривал при таких оказиях – и ты, чай, не медведь, да и он ведь не впадает в спячку! Что? Не знал, что у медведей нет спячки? Так знай: медведь не сурок, спит, но в спячку не впадает, и если он государев медведь, то готов служить в любое время года. Ты многого ещё не знаешь… А теперь слушай. Сегодня нужно поработать. Нет, не по полной программе – только стол и все бумаги на нем. И ящики стола – их там два. Как сделаешь – звони. И не бери с собой твоего круглолицего рыбака – он не такой дурак, как прикидывается. Сидел он у меня когда-то в аналитиках по делу этого гения… Глаз у него острый – лишнее может увидеть. Ну, ладно, пока…

Глава 16

...

Об изящной неуклюжести заголовка статьи, пророческом даре поэта Прожектовского, а также о моей переписке с зарубежным писателем Савченкой. Второй морок.

Многих мнимых Героев мы видели,

Многих общего блага радетелей;

Все ли свято хранят обещание

Быть отцами, закон блюсти?

Наваждение длилось и вправду недолго. Я очнулся со смутными воспоминаниями о каком-то медведе на телефоне, но воспоминания быстро растаяли и я, поняв, что «прикорнул» не покидая «рабочего места», озаботился прежде всего тем, чтобы побыстрее включиться в работу, опасаясь скорого наступления настоящего сна.

На первый взгляд статья называлась немножко неуклюже – «Ленин – жил, Ленин – жив, Ленин – будет жить!». Разумеется, читатели моего возраста прекрасно поймут, у кого я «содрал» эту строку. С творчеством поэта-интернационалиста («я дедом – казак, другим – чеченик, а по рожденью – грузин!») нас знакомили в школе. И не просто знакомили – заставляли учить наизусть его посвященные Партии и Революции стихи и поэмы!