Три выбора

О развитии теории Эверетта в работах Дж. Барбура, ареальных множествах Полуиня, метаболическом времени Правича и очередной моей попытке найти «практическое применение» k-числам, а также о роли и месте неформальных научных семинаров в структуре академической науки.

А умник долгие года

Переживал, зубами клацал:

Что за стеной – соседний карцер

Или ближайшая звезда?..

Следующий раздел статьи – «О космогонии эвереттовских миров». Его главный пафос в том, что теперь уже ясно – теория Эверетта не догма, а руководство к действию! (Измениться может всё – вон, монголы даже день своей независимости поменяли, сдвинув его с лета на осень). Это стало особенно ясным после появления работ англичанина Джулиана Барбура. Он представил совершенно другой образ альтерверса.

Не гигантского древа, ветвящегося в Прошлое и Будущее, а еще более гигантской пинакотеки, в которой все события Прошлого и Будущего существуют «одновременно», а самого времени просто нет. («Что за стеной – соседний карцер или ближайшая звезда?»). Его роль выполняет деятельность Сознания, складывая из отдельных «кадров» осмысленные «фильмы».

И тогда склейки – это действительно «склейки», ошибки монтажа каждого индивидуального Сознания, «движущегося» по лабиринтам этой вселенской пинакотеки.

Действительно, ведь если встать на точку зрения Барбура, равно реальны и те кадрики Бытия, в которых археологи обнаруживают упомянутый Лавентиновым гвоздь в отложениях Юрского периода, и те, где такого гвоздя нет. Ведь альтерверс – это та же Одесса. В нём «есть всё». Но, как и в «нашей Одессе», это далеко не равновероятные кадрики. (Атомную бомбу купить на Привозе все-таки труднее, чем скумбрию).

Тех кадриков, на которых нет никакого гвоздя, в пинакотеке альтерверса несоизмеримо больше, чем «с гводем». А что такое несоизмеримость эвереттических чисел, мы уже видели. И вероятность того, что «блуждание сознания» по вселенской пинакотеке приведет к «полочке», где лежат кадрики «с гвоздем», ничтожно мала – это «истинное чудо» по понятиям тех, кто не может взглянуть на ситуацию эвереттически.

И можно истолковать весь этот процесс как скитание пилигримов по закоулкам собственной памяти:

Впрочем – так и всегда на средине

Рокового земного пути:

От ничтожной причины – к причине,

А глядишь – заплутался в пустыне,

И своих же следов не найти.

Поэты вообще по «многослойности» своих произведений дадут «сто очков» форы любому прозаику, а этот даст и больше… И не случайно Судьба одарила его и таким именем, и такими жизненными обстоятельствами, которые обрекли его на скитания и перемену мест…

Но удивительно, что именно он, земной скиталец, так тонко предвосхитил основной дух теории Барбура – одного из самых знаменитых «неформалов» британской научной гильдии и прирожденного домоседа.

Упомянув национальность Барбура, я сам спровоцировал вопрос – а как у нас? Есть ли ещё «порох в пороховницах»?

И – тут ни убавить, ни прибавить! – а только радоваться и гордиться следует тому, что «может собственных Платонов и быстрых разумом Невтонов Руссийская земля рождать». Это, безусловно, было написано великим помором в предвидении появления у нас в Сибири, в далеком от столичных соблазнов Риноярске, философа Павла Полуиня.

Пока Полуинь ещё молод и застенчив, не обременен ни званиями, ни «административным ресурсом», я не возьму на душу греха лести и не могу быть заподозренным в корыстных побуждениях, когда скажу, что его идея ареальных множеств, будучи «привита» какой-нибудь мастерской рукой к древу эвереттики, даст чудо как пышную ее ветвь!

Ареальность – это новая категория «существования вне реальности». Здесь и сейчас – всё реально. Но и Прошлое и Будущее – не фиктивные, а только ареальные элементы множества Бытия. В статье я пробую применить полуиньевскую ареальность к барбуровской картине мира. Кажется, здесь «есть контакт»!

Если встать на точку зрения Полуиня, то единственным реальным активным элементом множества Бытия становится Разум, которому очень трудно как раз Здесь и Сейчас. У В.Набокова есть такое этому объяснение: «Разум человека, по природе своей монист, не в состоянии принять две пустоты сразу; человек сознает, что одну пустоту – пустоту своего биологического несуществования в бесконечном прошлом – он уже миновал, ибо память его совершенно пуста, и это небытие, как бы прошедшее, вынести не так уж и трудно. Однако второе небытие, которое, быть может, переносить будет ненамного труднее, остается логически непостижимым».