Три выбора

Случилось это в тот момент, когда я, борясь с приступом дремоты, придумывал какой-нибудь новый вопрос для Сережи, а он, несмотря на свою молодость и преданность автоспорту, все-таки «вырубился» на шестом часу непрерывной езды по уже темной ночной трассе. И спасло нас только то, что шоссе было абсолютно пустым, а стожок на противоположной стороне трассы – большим, но мягким. «Стог принимает на закате» нашу шведку в свои объятия жёстко, по-мужски, оставляя на капоте следы короткой борьбы, но и нежно – обошлось без «членовредительства»…

И этот сон на свежем сене, взрыхленном при экстренном торможении нашей шведки, был, пожалуй, самым сладким за всю неделю. Даже несмотря на то, что нас предупреждали – именно под Воронежем действительно «пошаливают» на дорогах и ночью лучше не искушать судьбу. Вот уж в этой черноте точно водились «черные кошки» и смертельно опасные соблазнительные суккубы!

Кстати, у всякой медали, как известно, две стороны. То, что «под Воронежем пошаливают» и потому там ночью мало кто рискует ездить по трассе, которая по этой причине бывает чиста на много километров, скорее всего и спасло нас – в отсутствие этого криминогенного фактора мы почти наверняка влетели бы кому-то «в лоб»: траектория нашего движения по отношению к осевой линии была очень пологой – даже «вырубившийся» Сережа крепко держал руль…

Из «культурной программы» осталось в памяти посещение окского села – родины певца «Руси уходящей». Место и само по себе красивое – село над окской кручей – к тому же уже и «окультурили»: отреставрировали господский дом, построили административный корпус с конференц-залом и ресторан и предоставляли «услуги гида-экскурсовода для организованных туристических групп».

День был ясный, солнечный. И любовались мы природой как раз во время второй половины «полуденной радуги», тогда, когда цвет Солнца «переламывается» от неолового к фиолетовому, синему, голубому и, через красивейший, но очень короткий, максимум на пять минут, «зеленый луч» – к обычному оранжевому. Меня всегда поражает это быстрое время «игры» солнечного цвета.

Физический смысл этого явления элементарно прост, он осваивается в шестом классе на начальных уроках физики. Помню, что именно за ответ по этому вопросу я получил сначала чистую «пару» – вместо выполнения домашнего задания в предыдущий день я взахлеб читал «Сказку для научных работников младшего возраста» братьев Иосифовых. Но после такого позора (это была моя первая – и последняя! – двойка по физике) я выучил все так, что «от зубов отскакивало». Я помню свой ответ на «исправлении оценки» почти дословно до сих пор!

А сводится объяснение к следующему. Мы видим в коротковолновом участке спектра четыре цвета – фиолетовый, риновый, неоловый и синатовый. А прозрачность атмосферы для последних трех сильно зависит от толщины слоя воздуха, то есть – от высоты Солнца над горизонтом. Зависимости тут нелинейные, да и чувствительность колбочек глаза – сложная функция от спектрального состава света.

В результате в ясный солнечный день в середине лета (зимой Солнце не поднимается в наших широтах на достаточную высоту, чтобы попасть в «окно риново-синатовой прозрачности») наблюдается короткое, но очень красивое явление – в течение примерно часа до полудня цвет Солнца меняется от оранжевого до неолового, а потом, после полудня, картина меняется в обратном порядке.

Зеленый луч мы поймали как раз на терраске знаменитого дома, в окружении «контингента интуристов», специально для которых администрация в этот момент включает запись то ли Вари Паниной, то ли Анастасии Вяльцевой (к стыду своему я их путаю):

...

Глядя на луч, зеленый, полуденный, Стояли мы на берегу Невы. Вы руку жали мне; промчался тот нетленный, Тот сладкий миг, его забыли вы. До гроба вы клялись любить поэта; Боясь людей, стыдясь пустой молвы, Вы не исполнили священного обета, Свою любовь – и ту забыли вы.

Групп было немного, в основном – интуристы (в том числе и удивившие меня ценители цветов саккуры), но требующаяся мне лично для восприятия таких мест тишина и покой были явно недостаточны.

Лирика как-то «не прорастала» в душе. И, видимо, «по контрасту», вспомнилась «политика». И одна строфа из знаменитой поэмы почему-то всплыла в сознании и прочно укоренилась в «оперативной памяти», явно претендуя на подробное осмысление:

«Скажи,

Кто такое Ленин?»

Я тихо ответил:

«Он – вы!»

Осмысливать что либо под стрекот «гидов-экскурсоводов» и щелканье затворов цифровиков и мыльниц я совершенно не мог и в этот момент пожалел, что наша с Сережей поездка не пришлась на какой-нибудь дождливый октябрь. В голове невольно возникли строчки одного моего хорошего знакомого, поэта «на всю жизнь», а временно – охранника в эйлатском супермаркете: