Три версии «Орля»

Я сидел с какой-то случайной книгой, не читая, но подстерегая всеми моими болезненно напряженными чувствами, подстерегая того, кто, как я сознавал, где-то рядом со мною. Несомненно, он был здесь. Но где? Что он делал? Как добраться до него?

Прямо против меня помещалась моя кровать: старая дубовая кровать с колонками. Направо камин. Налево дверь, тщательно мною запертая. Позади — большой зеркальный шкаф, перед которым я каждый день брился, одевался и, проходя мимо, по привычке, постоянно осматривал себя с головы до ног.

Итак, я притворился, что читаю: я хотел обмануть его — ведь и он следил за мною. И вдруг я почувствовал, я ощутил уверенность, что он читает из-за моего плеча ту же книгу, что он тут и касается моего уха.

Я вскочил, я обернулся так быстро, что едва не упал. И что ж? Было светло, как днем… а я не увидел себя в зеркале! Залитое светом, оно оставалось пустым и ясным. Моего отражения в нем не было… А я стоял перед ним… Я видел огромное стекло, ясное сверху донизу. Я смотрел на зеркало безумными глазами и не смел шагнуть вперед, чувствуя, что оно, это существо, здесь, между мной и стеклом, что оно вновь ускользнет от меня, но что его невидимое тело поглотило мое отражение.

Как я испугался! Затем вдруг я начал различать себя в глубине зеркала, но лишь в каком-то тумане, как бы сквозь водяную завесу; мне казалось, что эго вода медленно струится слева направо и мое отражение с минуты на минуту проясняется. Это было похоже на конец затмения. То, что заслоняло меня, как будто не имело резко очерченных контуров, а походило на туманность, которая мало-помалу рассеивалась.

Наконец я мог с полной ясностью различить себя, как это бывало каждый день, когда я смотрелся в зеркало.

Я видел его! И еще доныне содрогаюсь от ужаса при этом воспоминании.

На другой день я явился сюда попросить, чтобы меня приняли в лечебницу.

Перехожу к выводам, господа.

Доктор Марранд, после некоторых колебаний, решился наконец съездить в ту местность, где я жил.

Трое из моих соседей страдают в настоящее время той же болезнью, что и я. Не правда ли?

Врач ответил:

— Правда.

— Вы посоветовали им оставлять на ночь у себя в комнате воду и молоко, чтобы посмотреть, исчезнут ли эти жидкости. Больные так и сделали. Исчезли эти жидкости, как у меня?

Врач ответил с торжественной серьезностью:

— Исчезли.

— Это значит, господа, что на земле появилось какое-то Существо, новое Существо, и оно, конечно, не замедлит размножиться, как размножился человек.

А! Вы улыбаетесь? Почему? Потому, что это Существо остается невидимым? Но наш глаз, господа, является органом настолько неразвитым, что он еле-еле различает даже те вещи, которые необходимы для нашего существования. Все слишком малое ускользает от него, все слишком большое ускользает от него, все слишком далекое ускользает от него. Ему неведомы миллиарды маленьких существ, которые живут в капле воды. Ему неведомы обитатели, растения и почва ближайших звезд. Даже прозрачное — и то для него незримо.

Поставьте перед ним стекло без амальгамы, — он его не заметит и натолкнется на него; так птица, залетевшая в дом, разбивает себе голову об оконные стекла. Значит, наш глаз не видит твердых прозрачных тел, а они, тем не менее, существуют; он не видит воздуха, которым мы питаемся, не видит ветра, являющегося величайшей силой природы, ветра, который валит с ног людей, разрушает здания, вырывает с корнем деревья, вздымает на море горы воды, под натиском которых рушатся гранитные скалы.

Нет ничего удивительного, что наши глаза не видят этого нового тела, которому, несомненно, не хватает только способности задерживать световые лучи.

Видите ли вы электричество? Однако оно существует!

Существует и тот, кого я назвал Орля.

Кто это? Господа, это тот, которого ждет земля вслед за человеком! Тот, кто явился, чтобы отнять у нас власть, поработить, укротить нас, — и, быть может, употребить нас в пищу, подобно тому, как мы питаемся коровами и кабанами.

На протяжении веков мы видим, что его предчувствуют, его боятся и его возвещают! Отцов наших вечно томил страх перед Невидимым.

Он пришел.

Все легенды о феях, о гномах, о неуловимых недобрых существах, бродящих в воздухе, — все эти легенды говорят о нем, о том, кого предчувствует встревоженный и трепещущий от страха человек.

И то, чем вы сами заняты вот уже несколько лет, господа, то, что вы называете гипнотизмом, внушением, магнетизмом, — все это возвещает его, пророчествует о нем!

Говорю вам: он пришел. Он бродит, сам еще неуверенный, как были не уверены первые люди, — он еще не знает своей силы, своей власти: скоро, слишком скоро узнает он их!

Я кончаю, господа. Вот случайно попавший мне в руки обрывок газеты, выходящей в Рио-де-Жанейро. Я читаю: «В последнее время в провинции Сан-Паоло свирепствует какая-то эпидемия безумия. Жители нескольких деревень бежали, бросив дома и земли; они уверяют, будто их преследуют и пожирают незримые вампиры, которые питаются их дыханием, когда они спят, и которые, кроме того, пьют только воду, а иногда молоко».