Три цвета крови

— При чем тут этот эксперт? — спросил министр национальной безопасности.

— Он знает, что нужно делать и как это делать, — не смутился Касумов, — иначе будет поздно.

В кабинет вошел заместитель министра национальной безопасности. Его шеф вопросительно посмотрел на своего помощника.

— Он погиб два часа назад в Бузовнах, — доложил заместитель министра, — сейчас его труп в морге. При нем нашли документы на имя Энвера Халила.

— Как это погиб? — не понял министр. — Его убили?

— Из ГАИ сообщили, что была обычная авария.

— Я сейчас все выясню, — пересел за стол директора министр внутренних дел.

— Еще раз назовите фамилию этого турка.

— Энвер Халил. Там работали сотрудники ГАИ Азизбековского района. А на место происшествия выезжали еще и сотрудники следственного отдела УВД.

— Сейчас проверю. — Министр внутренних дел вызвал оперативного дежурного, приказал выяснить все подробности смерти турецкого гражданина Энвера Халила. И положил трубку, выжидательно глядя на остальных.

— Может, отозвать в сторону сначала нашего президента, — предложил заместитель министра внутренних дел, — а потом Шеварднадзе? Террористы ничего не поймут.

— Еще как поймут, — махнул рукой начальник службы охраны. — А если они взорвут вазы, когда наш президент встанет? Нет, рисковать нельзя.

— Сколько у нас времени? — вдруг спросил его министр МНБ. Он был профессиональный контрразведчик и лучше других разбирался в подобных вопросах.

Все посмотрели друг на друга. Потом на метрдотеля.

— Когда должен быть взрыв? В котором часу? — спросил его министр МНБ.

— Не знаю, — честно признался Кязим, — не знаю. Мне этого никто не говорил.

— Тогда нужно найти какой-нибудь выход, — нервно заметил министр национальной безопасности. И в этот момент зазвонил телефон. Министр внутренних дел быстро поднял трубку.

— Да, слушаю. Кого вы хотите? Сейчас передам. — Он протянул трубку телефона своему коллеге из МНБ. Тот взял трубку.

— Да, это я, что случилось? Что? Когда это произошло? А ты где был? Я тебя спрашиваю? Как вы могли допустить?

Он положил трубку и посмотрел на собравшихся, пытаясь что-то сказать.

Снова зазвонил телефон, он быстро поднял трубку. На этот раз вызывали министра внутренних дел. Тот принял трубку и тоже сразу закричал:

— Вы куда смотрели? Вас там столько людей! Как это могло случиться?

Все переглядывались, не понимая, что происходит.

— В аэропорту захвачен самолет авиакомпании «Люфтганза», — пояснил министр МНБ упавшим голосом. — Видимо, этого сигнала террористы и ждали.

Все молчали, понимая, что случилось страшное.

— Позовите Дронго, — снова сказал Касумов, — он знает, как нужно действовать против этих террористов.

МОНОЛОГ 2

В марте восемьдесят пятого умирает последний из «динозавров» брежневской эпохи — больной и немощный Черненко. Под нескрываемые насмешки всего мира хоронят очередного лидера великой страны. И тогда, отметая претензии все еще мечтавших «порулить» Гришина и Романова, Михаил Горбачев при весьма активной помощи Громыко становится новым лидером советского государства. И почти сразу решает, что Громыко должен стать Председателем Президиума Верховного Совета СССР, а на его место выдвигает Эдуарда Шеварднадзе. В Москве появляется второй выходец с Кавказа, и теперь их становится двое: Алиев и Шеварднадзе.

Отношения Горбачева и Алиева — это самая непонятная страница в истории жизни обоих политиков. Оба — питомцы Андропова, оба были его выдвиженцами и последовательными сторонниками. Оба считались молодыми и перспективными политиками, которых Юрий Андропов продвигал на высшие посты в государстве.

Можно считать, что обладавший уже тогда, несомненно, большей информацией, чем все его коллеги, Юрий Андропов решал для себя, что идеальным партийным лидером после него может быть Михаил Горбачев, а идеальным хозяйственным руководителем — Гейдар Алиев. Уже тогда Андропов понимал значение усиливающегося мусульманского фактора.

Горбачев этого сразу не осознает. И его нежелание считаться с реалиями жизни, его волюнтаристский подход в решении кадровых вопросов приведут сначала к алма-атинским событиям, а затем, после кровавых разборок в Карабахе, Фергане, Осетии, взорвут и всю страну. Уже в августе девяносто первого, когда страна оказалась на краю распада, Горбачев решит реанимировать идею Андропова и предложит пост премьера страны лидеру Казахстана Назарбаеву. Но будет уже слишком поздно…

А до этого будет еще несколько лет совместной работы в Политбюро. Горбачев стремительно набирает очки. Он молод, говорит, как нормальные люди, почти не заглядывая в написанные советниками талмуды, начинает рассуждать о «социализме с человеческим лицом», о демократических ценностях, возвращает Сахарова из Горького, даже разрешает некое подобие гласности, которое затем уже по инерции, словно сорвавшаяся с горы каменная лавина, станет набирать скорость, круша на своем пути не только прошлое, но и настоящее.