Три талера

— Нету… Я сирота, — вырвалось у Оксаны против воли. — И два дня ничего не ела, — для полной уверенности добавила она.

— Мое ты дитятко… На, ешь на здоровье, — бабка выбрала из ведра самый лучший огурец, отерла его фартуком и подала девочке.

Молодой человек в белой рубашке, с короткой прической, как у завуча Андрея Адамовича, покупал рядом вишни. При словах Оксаны, что она «сирота», он с каким-то недобрым интересом посмотрел на нее.

Хрустя сладким огурцом, девочка выбралась из базара, подошла к газетному киоску, который стоял в конце перрона, начала рассматривать журналы. Вдруг спиной она почувствовала на себе чей-то взгляд. Обернулась — в трех шагах от нее стоит незнакомый «завуч» с бумажным пакетиком в руке, ест вишни, выплевывает косточки себе под ноги и молча смотрит на нее. Ей не понравился этот взгляд. Она отвернулась к киоску.

— Девочка, хочешь вишен? — шагнув ближе, сказал человек неприятным, хриплым голосом. Неприятным этот голос был уже только потому, что принадлежал чужому взрослому дяде, несимпатичному Оксане. Не только голос, но и прическа, и одежда — все в нем казалось ей неприятным.

— Не хочу, — ответила она. Вблизи, как назло, никого не было.

— Так ты сирота? — не отступал человек. — А где ты живешь?

Оксана промолчала, показывая, что не имеет никакого желания вступать с этим человеком в дружеские беседы.

— А хочешь на машине с нами прокатиться? В Минск?

— Не хочу.

— А может, хочешь? Подумай. Прокатишься вот на этой машине, иностранной, красивой, — человек показал на темно-синюю «Ауди», что приткнулась вблизи базарчика.

Оксана хмыкнул. За кого он ее принимает? Да она еще с первого класса знает, что от таких, как этот, надо держаться подальше: не отвечать на вопросы, никогда не спрашивать о чем самой, не заходить с такими вместе в лифт, даже в подъезд… Да она, может, больше его знает разных историй, когда девочек заманивали, или просто похищали, увозили куда-то… В школе даже специальные занятия есть, где им, девочкам, рассказывают об этом и учат осторожности с незнакомыми.

Оксана доела огурец, выбросила хвостик в урну возле киоска. Потом, искоса поглядывая на незнакомца, достала из кармана талер и, чтобы показать, что она нисколько никого не боится и поэтому может делать то, что делала бы, если была бы одна, начала царапать рубцом талера по деревянному, окрашенном в красный цвет прилавке киоска. На прилавке кто-то успел уже оставить след — славянскими буквами было нацарапан «ай лав ю».

— Девочка, ты что хулиганить? — прикрикнул на нее киоскер. — А ну, отойди!

Оксана неохотно повиновалась, отступила, зажала монету в кулак.

В машине между тем опустилась боковое стекло, высунулась лысая голова в темных очках, и голос крикнул, обращаясь к незнакомцу:

— Сева, сколько тебя можно ждать!

Но Сева, увидев монету, застыл как окаменевший. Он не обернулся на оклик и даже забыл выплюнуть вишневую косточку, а когда собрался наконец заговорить, подавился и начал отплевываться.

— Откуда… это у тебя? — как-то испуганно спросил он, когда откашлялся, подступая к девочке.

— Оттуда, — дерзко ответила Оксана. Сева облизал губы.

— Продай мне эту штуку… Или хотя бы покажи. Я тебе вот… пять долларов дам! — и он начал шастать по карманам, не сводя с девочки глаз. — Хочешь пять долларов?

— Не хочу.

— А десять? — и действительно, в его руке появилась десятидолларовая купюра.

— Не хочу.

— А двадцать? Двадцать настоящих американских «баксов»!

— Не хочу.

Сева промолчал, тогда прищурился, выдавил через зубы:

— Ты, я смотрю, хочешь очень много…

— Сева!

Лысый, не дождавшись друга, вылез из машины и подошел к киоску. Был он низкий, толстый, в темных круглых очках и лысый, как бубен.

— Ну, что такое здесь?

Сева молча отвел его в сторону, за киоск. Оксане удалось расслышать:

— Клянусь… она с собой… талер!..

— Быть не может! — громко сказал лысый. — Откуда? И как ты мог рассмотреть? Ты держал его в руках?

— … На зрение не жалуюсь…

Оксана, в свою очередь, не жаловалась ни на слух, ни на зрение, но Сева говорил так тихо, чуть ли не шептал. Затем перешел на шепот и лысый. Но и того, что девочка услышала и поняла, было достаточно.

Вот так история!.. Ясно, это непростая монета… Как они поднялись в цене! Давать двадцать долларов… Да если бы она потребовала больше, дали бы, видимо, и более… Зачем им эта монета? Коллекционеры? Но папа сказал, что это подделка… А если он ошибся? И талер этот настоящий, один из тех восьми, что сохранились на Беларуси?

Взволнованная загадкой, Оксана теперь пожалела, что не захотела дослушать отца. Ничего, еще целый час ехать, и теперь она расспросит обо всем.

Девочка повернулась и пошла к автобусу. На полпути оглянулась — незнакомцы молча, с решительными лицами догоняли ее. Она даже немного испугалась. Но до автобуса было совсем близко. Около автобуса топтался отец бутылку «Пепси-колы» и с каким-то свертком в руках. Он растерянно вертел головой, высматривая дочь.

В то время, когда Сева собирался схватить девочку за плечо, отец заметил ее:

— Где ты бродишь? Автобус отъезжает!