Три талера

— Прости, хозяин речной, — с какой-то фальшивой веселостью в голосе произнес дед Макар. Видно, ему тоже, как и парням, было не по себе — что вот приплыл сюда и лишил жизни живое существо. — Все равно ты не выжил бы, не смог бы корма добыть… А ну, помогите, ребята! — распорядился дед.

Сома опрокинули в лодку. Чэсь осторожно коснулся гладкой кожи, погладил рыбину по плоской голове, разбитой дробью в частые дырочки, из которых сочилась кровь. Сом равнодушно смотрел на людей круглыми голубыми глазками. Дмитрок наклонился и потрогал его за длинный обвисший ус. Сом зевнул и вяло ударил хвостом о дно лодки. Дмитрок испуганно отнял руку.

Все засмеялись.

— И как это он ухитрялся таскать такое? — спросил Михаль, имея в виду «телевизор». Он смело повернул рыбу на бок и освободил разрезанную пополам жабру от сети. «Телевизор» был совершенно целый, с грузиками снизу и с палкой-поплавком сверху. Михаль протянул его деду Макару.

— Так и таскал… — дед со злостью бросил «телевизор» в нос лодки. — Ни нырнуть ему не давала, ни вверх подняться. Да и за пни цеплялся постоянно, цеплялось.

— И куда вы его? — спросил Чэсь.

— Отвезу в Поплавы, раздам ​​людям, кто захочет… Не пропадать же мясу, раз так случилось. Хотя он и старый, не вкусный — а все же свежая рыба.

Сома подтянули на корму, дед накрыл его куском брезента. И только сейчас, когда рыбина скрылась из виду, ребята почувствовали облегчение.

— Часов семь уже, — дед Макар взглянул на солнце. — Самое время подкрепиться. У меня есть хлеб с молодой луком, сало нажарю на огне…

— Сало! — хмыкнул Чэсь. — У нас полно рыбы, одни плотвы.

— Ну? Вот молодцы. Я всегда хвалил вас — умные ребята, настоящие мужчины, не то, что мой «куцый»… Ничего ему не интересно: ни река, ни рыба, ни в футбол поиграть… Вернусь — отправлю обратно в город, к матери!

Глава 49. Ушица

На берегу, когда подчалили и привязали лодки, сразу разобрались, кому что делать. Дед Макар охотно взялся за самое нудное, неинтересное — чистить плоток. Он присел возле воды, все похваливал парней и их улов, чистил и сразу обмывал рыбу. Чешуя так и летела из-под острого ножика. Чэсь с Дмитрием пристроились неподалеку — выбирали картофель. Михаль сунул в карман пакет и отправился проверять шнуры.

— Давай я пойду, — крикнул вслед Чэсь, — я же их ставил! Ты найдешь?

— Найду, — ответил Михаль, не оглядываясь.

Что-то не давала ему покоя. Хотелось хоть немного побыть в одиночестве, поэтому он, на правах главного, и назначил сам себя на проверку донок. Он потихоньку шел берегом реки, внимательно всматривался, стараясь не пропустить Чэсевых меток, и вместе с тем восстанавливал в памяти все события сегодняшнего утра. Приезд деда Макара… Виноватость его перед ними… Новость, что приехала Оксана с подругой… Убийство сома… Якобы все эти события вместе, и все они называются каким-то одним словом, которое крутится в голове и не вспоминается… А слово чрезвычайно важное! Кто его мог произнести? Чэсь? Дед Макар? Что говорил дед? «Французы… золото… покаяться хочу… сома гнал…» Не то, не то!..

Палочка первой донки была воткнута в песок как раз на том месте, где они вчера ловили плоток. Рыбацкий азарт взял свое. Тут было уже не до какого-то важного слова. Михаль быстро вытащил палочку, выругался на себя. Пусто? Не может быть, такое хорошее место… Неужели щука перекусил поводок? Михаль начал сматывать шнур на дощечку — и вдруг леска натянулась, начала рваться из рук. Ага, есть — щуренок! Молодой еще, а хитрый, подплыл под самый берег, поэтому и леска вначале казалось оборванной…

С остальных донок, которые стояли неподалеку, Михаль снял с каждой по большому полосатому окуню. На берегу они растопыривали плавники и угрожающе поднимали колючки на горбатых спинах.

Когда Михаль вернулся, над костром уже висело ведро, из которого поднимался пар. Дед дочищал последнюю плотву.

— Ну надо же, — удивился он и Михалеву улову. — Вот молодцы!

Все вместе почистили и окуней со щукой.

— Сварится картофель, с этими вот приправами, — дед Макар всыпал в варево соли, перца, лаврового листу, — опустим туда прежде плоток, затем, для компании, окуней, а последнюю, для самого вкуса, щучки… Тройная уха!

— Тройная совсем иначе варится, — возразил Чэсь. — Я видел, и ел.

— По-разному можно, можно и так, как мы… Сколько я перепробовать этих юшек — вкус один. А миски у вас есть?

— Пусто.

— Ничего, из ведра будем. Так оно вкуснее, если из ведра…

Дед Макар вырезал четыре равных прутика, содрал с них полоски коры, которой привязал к прутикам ложки.

Поспела уха. Чэсь с Дмитрием на палке отнесли ведро к реке, поставили на мокрый песок, дали немного охладиться и принесли обратно. Все засели около ведра, от которого шел такой ароматный пар, что забудешь обо всем на свете… Дедовы «черпаки» получились хоть куда. Правда, длинные, и пока донесешь ложку ко рту, нужно обеими руками перебирать прутик, — но ребята, голодные, прихлебывая такую вкуснотищу, на мелочи не обращали внимания.