Три судьбы

— Запомнилась мне похожая история из личной практики. В сентябре восемьдесят четвёртого года, когда я трудился начальником уголовного розыска в Абинске, было совершено убийство в частном доме, и мы поехали. И видим такую картину. Лежит дедушка посередине двора с рублеными ранами головы и плеча, а бабушка в платочке ходит по двору. Спрашиваем, что случилось.

— Да я не знаю, — говорит старушка, божий одуванчик, — мы вчера посидели, поужинали, муж потом пошёл в летнюю кухню. Бывало, он там и оставался, и спал. Я его больше не видела. А утром встала, вышла, смотрю — а он лежит посередине двора окровавленный.

Вошли в летнюю кухню, потом в хату. Всё чистенько убрано. А бабушка росточком невелика, с виду хрупкая такая, но в прошлом участница Великой Отечественной войны, была медсестрой на фронте, таскала на себе раненых с поля боя. Меня тогда сильно удивило, что нигде ни пылинки, будто только что сделали генеральную уборку.

— А где он спал? — спрашиваю.

— Вот на этой кровати.

Я наклонился над покрывалом и случайно коснулся рукой плюшевого коврика. Помнишь, были такие в моде, с оленями? Раз — а он сырой! А почему сырой-то?

— Бабушка, — говорю, — давайте-ка, наверное, будем рассказывать.

— Ну что же, сынок, буду рассказывать. Это я его… Муж мой пил, постоянно ругал меня, бил. Я терпела, терпела. Вчера он в очередной раз напился, буянил, синяков мне наставил. Потом заснул. А я взяла топорик и зарубила его. Вынесла тело на улицу, всё в доме вымыла. Кровь на коврик брызнула — я и её отмыла.

— Посадили бабушку? — вздохнул Владимир.

— Арестовали на период следствия, полгода она отсидела до суда. Судья дал пять условно, учитывая, что она ветеран войны. Приняли во внимание и показания соседей, рассказавших, что муж постоянно над старушкой издевался, бил. На её теле после ареста были зафиксированы синяки. И всё равно это было умышленное убийство. Хотя, не коснись я тогда рукой коврика, может, мы бы его и не раскрыли. Так что жёны бывают разные и убивают не только в состоянии аффекта, но и вполне хладнокровно… Могла и эта жена бизнесмена терпеть-терпеть его измены, а потом однажды взять да застрелить его посреди ночи.

— Я бы тоже так подумал. Если бы не статистика, — упрямо заявил Леонтьев. Уж слишком много деловых людей отправилось по тем или иным причинам на тот свет за последние два года.

— Ладно, Володя, ты копай дальше, собирай сведения. Держи меня в курсе, а я домой поехал. Ты-то сам собираешься?

— Нет, останусь сегодня в кабинете. Хочу ещё пару дел полистать.

Алексей ехал в свою квартиру и думал, что погорячился с идеей о назначении Владимира на должность начальника уголовного розыска. Конечно, друг умён и проницателен, до всего докопается, но лидерские качества у него начисто отсутствуют. Станет руководителем, так же будет днями бегать по местам преступлений и полуночничать над делами в кабинете, а работу коллектива организовать не сумеет. Ему же важно: сам, всё сам. Ну, что же, пусть лучше у него в управлении будет хороший опер, чем плохой начальник отдела.

Знать бы тогда, что в ближайшие полгода этот хороший опер такого накопает, что в области придётся вводить план «Перехват».

Все хотят в милицию Омск, 1964–1972 гг

Алексей Мудров родился поздней осенью тысяча девятьсот пятьдесят пятого года. В Омске тогда стояли суровые морозы, это была уже настоящая зима, снежная, с вьюгами, метелями. Начиналась она в середине сентября и заканчивалась в мае ледоходом по великой реке Иртыш. Много лет спустя отец шутил, что мама не дотянула семь дней до праздника Советской милиции, и если бы знать заранее, что сын станет милиционером, потерпели бы до десятого ноября, чтобы будущий генерал родился в свой профессиональный праздник.

Мальчику исполнилось девять лет, когда его семья переехала из деревянного дома, отапливаемого дровами, в благоустроенную двухкомнатную квартиру. Мама вступила в кооператив и двадцать пять лет выплачивала за это жильё по семнадцать рублей ежемесячно. В микрорайон, где выросли кирпичные пятиэтажные и девятиэтажные дома, переехали люди со всех концов города. Сразу же после заселения в новую квартиру мальчик познакомился с двумя ребятами-одногодками, Владимиром Леонтьевым и Сергеем Скворцовым. Вместе ходили в школу, занимались хоккеем, баскетболом, волейболом. Вскоре к тройке друзей прибилась одноклассница Маргарита, ставшая неразлучной спутницей мальчишек и соучастницей всех их детских проказ.

— Вы прямо как три мушкетёра и Миледи, — рассмеялась как-то мама и с лукавством в голосе спросила: — Ты часом в Риту не влюбился?

— Мы все в неё влюбились: и я, и Серёжка, и Володька, — совершенно серьёзно ответил третьеклассник.

Он не понял, почему мама вдруг рассеялась. А кто такие мушкетёры и Миледи, мальчик ещё не знал. Книги Дюма-старшего они с друзьями начали читать только в седьмом классе.