Три судьбы

— Что же вы, Вера Сергеевна, дебошира и садиста покрываете, уводите преступника от уголовной ответственности? — вкрадчиво спросил Леонтьев, присаживаясь рядом с ней на деревянную скамью.

Женщина, потупившись, молчала, ей было неловко перед своим спасителем, который накануне так самоотверженно её защищал и так заботливо с ней возился.

— Не хотите говорить? Ну, тогда попробую угадать. Вы боитесь, что он выйдет из зоны ещё больше озлобленным и убьёт вас из мести за отсидку? Или не хотите, чтобы на биографии вашего ребёнка стояло пятно — папа-уголовник? Или вы настолько любите своего мужа, что готовы и дальше терпеть его пьянки и побои, а также то, что его своим поведением ломает психику вашей малолетней дочери?

— Да какая там любовь, — с отчаяньем произнесла Вера. — Он же всю душу из меня вытряс. Я давно хотела развестись, сколько раз добром просила: оставь ты нас с дочкой! Так он же не уходит, только ещё больше от этих разговоров звереет, сразу орёт: «Убью!».

— Квартира ваша общая, в совместной собственности?

— Нет, квартира только моя. От папы осталась. А Андрей даже не прописан.

— Вы готовы больше никогда с ним не встретиться, разве что в зале суда?

— Господи, конечно же, готова.

— Хорошо, поезжайте домой, соберите его вещи и до обеда передайте кому-нибудь из знакомых. Есть кому передать?

— Есть. Его сестра неподалёку от нас живёт.

— Вот ей и отнесите. Чем раньше, тем лучше.

Леонтьев переговорил с операми и отправился в КПЗ. Вчерашний герой выглядел обрюзгшим и подавленным, его явно мучило похмелье, и он первым начал разговор:

— Давай, выпускай меня, начальник! Ты же знаешь, Верка как заявление подала, так и заберёт.

— Уже забрала.

— Ну вот, тем более, чего меня тут держать.

— Посидишь до вечера, подумаешь о твоей дальнейшей никчёмной жизни, пока жена твоя бывшая вещички твои соберёт и сестре твоей отвезёт. А далее свободен на все четыре стороны.

— Это с чего это жена моя стала бывшей? — взвился задержанный. — И почему я должен из своего дома уходить?

— Ну, начнём с того с того, дом не твой, а Веры Вешкиной, и колотишь ты женщину на её территории. Кстати, завтра она подаёт заявление на развод, и ты ей в этом не препятствуешь. А если ты хоть ещё раз приблизишься к ней ближе чем на сто метров, то зоной я тебя пугать не стану. В розыске ты будешь числиться. Во Всероссийском. И искать тебя будут долго. И не найдут. И я тебя буду очень искать, но не найду.

— Да вы, опера, вообще с криминалом срослись, — опешил Вешкин, облизывая спекшиеся губы.

— Так точно. Правильно понимаешь.

— А что это вы, гражданин начальник, такой повышенный интерес к судьбе моей супружницы проявляете? Приглянулась что ли? Может, сами хотите занять моё место?

— Не смеши. Кому оно нужно, это чучело огородное? Оно даже тебе не нужно, иначе не колотил бы с особым усердием. Я вообще удивился, что ей по паспорту тридцать два года, думал все сорок. Да и ты на десять лет старше выглядишь… А интерес я проявляю, потому как законность люблю блюсти.

— А угрожать человеку расправой — это законно?

— А где ты тут человека видишь? — Леонтьев принялся картинно озираться по сторонам. — Я нигде не вижу. Так что исчезни из жизни гражданки Вешкиной, иначе сам исчезнешь. Это я тебе твёрдо обещаю.

Леонтьев вышел из камеры. Он счёл, что удачно завершил так и не заведённое уголовное дело, и потому тут же забыл о нём. И без того было чем занять свой наряжённый мозг.

В следующий раз он увидел Веру Вешкину полтора месяца спустя и не сразу узнал её. Между двумя рабочими встречами образовались свободные полчаса, Владимир решил потратить их на приведение в порядок внешнего вида и заскочил в ближайшую по пути парикмахерскую.

— Красавицы, у кого можно по-быстренькому постричься? — весело осведомился он.

Миловидная шатенка вскочила с кресла и двинулась ему навстречу:

— У меня, Владимир Иванович!

— Вера Сергеевна? — удивлённо спросил Леонтьев.

Если бы не натренированная годами оперативная память, он ни за что не узнал бы в женщине со свежим хорошеньким личиком и ясными серыми глазами зарёванную и избитую пострадавшую, которую подобрал в разорванном грязном платье на гравийной обочине.

Довольная произведённым эффектом, поправляя салатный рабочий фартук, надетый поверх тёмно-зелёного обтягивающего платья, Вера игриво пообещала:

— Я вас хорошо постригу, жене понравится.

Ох, уж эти одинаковые женские уловки и однообразные попытки выведать семейное положение мужчины! Усаживаясь в кресло, он сказал то, что она, скорее всего, надеялась услышать:

— Увы, я не женат. И никогда не был.

— Как же так случилось, что такой симпатичный и положительный мужчина ни разу не женился?

— Вот так и не женился из-за графика работы с ненормированным рабочим днём. Могу уехать на рассвете и вернуться за полночь. Мало кому из женщин понравится жизнь с человеком, которого никогда нет рядом.

— Мне бы понравилось, — игриво рассмеялась Вера. — Это же так здорово, ты вроде и замужем, и в то же время муж постоянно перед глазами не мелькает. А если ещё заплату будет приносить, хотя бы небольшую, так просто идеально.