Три ступени вверх

Мия несколько раз видела, как Белинская встречала супруга после рабочего дня: в чисто промытых просторных стеклах банковского подъезда отражалась неправдоподобно глянцевая пара – хоть сейчас в журнал о красивой жизни. Следить за ними было легче легкого, они ничего вокруг себя не замечали. «Банкир» глядел на супругу горящими глазами, прижимал к себе, похлопывал по обтянутой узкими джинсами аккуратной попке, зарывался лицом в волосы – а надменная Белинская млела, таяла, льнула к мужу. То заливаясь нежным румянцем и смущенно улыбаясь, то прикрывая томно глаза, отнюдь не привычно ледяные.

Вот где Виса себе такого мужа нашла? Сама ведь вовсе не во дворце родилась – безотцовщина, мать – бухгалтер. Филфак универа хоть и именовали всегда «факультетом невест», но вовсе не потому, что туда завидные женихи слетаются, а лишь потому, что мальчиков там – раз – два и обчелся. Мини-Иваново в университетском масштабе. Повезло Белинской… чтоб ее!

Пару раз Мия проследила за парочкой до того самого элитного жилищного комплекса.

В общем, все оказалось правдой. Мия надеялась, что хотя бы волосенки у Белинской тощие (должно же у нее быть хоть что-то не супер, а то нечестно!), но уродский зализанный пучочек, придававший Вере Сергеевне сходство со змеей, она носила как наследство из детских занятий балетом (фотографии из балетной студии прилагались).

Надо ли удивляться, что Мия Белинскую почти ненавидела?

Если бы Виса только цеплялась, то и ладно бы, учительское дело такое. Главное, что преподаватель она отличный. А излишек сурового высокомерия – да наплевать и забыть! И все же чувство, снедавшее Мию при взгляде на Неистовую Вису, разве что на волос не доходило до настоящей ненависти.

Потому что у той было все. А у нее, у Мии, – ничего.

Кроме старшего братца, век бы его не видеть, полупарализованного отчима и матери, когда-то, если верить фотографиям, красавицы, а теперь – измотанной заботами почти старухи. А ведь ей и пятидесяти нет еще!

Небось Белинская и в полтинник будет выглядеть как фотомодель с обложки журнала «Вог».

Сама Неистовая Виса к Мие вполне благоволила – еще бы, училась-то она прекрасно, почти блестяще.

Правда, в последнее время благосклонные взгляды русичка раздавала куда скупее, нежели раньше, зато на высокомерные, почти уничижительные усмешки и замечания становилась все более щедра.

Почему, спрашивается, думала Мия, эта грымза такая змея? И чем дальше, тем ядовитеее! Ведь умна, красива, обеспечена по самое не хочу, муж любит… А стервозность из нее так и прет. Как будто сплошные критические дни у дамочки.

Нет уж, Мия, когда у нее появится, ну, скажем, условное «все» (хотя бы примерно столько же, сколько у Белинской), уж она-то будет нежна, как сливочное мороженое. Кошмар, это же прямо цитата из «Унесенных ветром», сообразила она вдруг. Когда Скарлетт ради продвижения «бизнеса» (ибо на безвольного мужа никакой надежды, а она ведь поклялась себе, что ни сама, ни ее близкие «никогда не будут голодать!») вынуждена вести себя, мягко говоря, не по-женски… Она в этот момент примерно так же рассуждала: когда у меня будет стабильность, я такой благородной леди стану – благороднее всех вас! Забавно, подумала Мия, пытаясь вспомнить, кто сочинил афоризм «Жизнь имитирует искусство»…

– Лиу! Я к вам обращалась. – Белинская никогда не повышала голоса, но Мию короткая фраза оглушила, как раздавшийся над ухом выстрел.

Ну вот. Она ведь должна была к Ксюше с ее ногтями прицепиться! Но вместо того – как свист стрелы – Лиу! Вообще-то Мия обожала необыкновенную свою фамилию (не то что скучное мамино Левченко!), но из уст Белинской «свист стрелы» прозвучал почти угрожающе. «Я к вам обращалась» означало, что обращение как минимум второе. А Мия, погрузившись в воспоминания и прочие размышления, не услышала! Обиднее всего, что в итоге размышления как раз на литературу и свернули. Вот только ни Маргарет Митчелл с ее Скарлетт, ни автор афоризма про жизнь и искусство… ах да, Оскар Уайльд!.. Ни легенда американской классики, ни скандальный английский мастер слова сегодня уж точно не упоминались.

Растерявшись, она попыталась сымпровизировать:

– Бел Кауфман – выдающийся представитель… то есть выдающаяся…

– О Бел Кауфман, – перебила ее Виса, – мы говорили, – она бросила короткий взгляд на украшавшие ее тонкое запястье квадратные, почти мужские часы, – восемь минут назад. И, Лиу, как вам в голову пришел этот омерзительно канцелярский «выдающийся представитель»? В разговоре о литературе такое просто неприлично.

– Простите, Вера Сергеевна! Я… извините, я задумалась.

– Вот как? Надеюсь, вы понимаете, что дополнительно повторять я не стану? – Она еще и улыбалась, грымза! – Придется вам освежать память с помощью конспекта… Или вы предпочитаете дополнительные занятия?

Этого только не хватало! Дополнительные занятия были платными – а мать и так из сил выбивается, пытаясь концы с концами свести. И к чему это упоминание конспекта? Ох, не к добру…

Господи! Вот влипла-то!