Три слепых мышонка

— Я поговорю с Лидзом…

— Я просто предполагаю, — перебил его Уоррен.

— …и спрошу, какие у них были отношения, — докончил свою мысль Мэтью.

— Во всяком случае, он может свободно передвигаться по дому, — проговорил Уоррен. — Ему ничего не стоит взять куртку и кепку Лидза, прихватить ключи от машины сестры, ключи от лодки, вообще все, что ему понадобится, чтобы совершить убийство, и приколоть гвоздику на лацкан Лидза. Но я могу и ошибиться.

— Ты можешь записать его голос на диктофон? — неожиданно спросил Мэтью.

Баннион не находил себе места.

И все из-за номера машины, который запомнил этот старый ублюдок.

2АВ 39С.

Таких номеров не могло быть во Флориде. И все же его убили. Баннион с радостью бы принял версию Патрисии относительно подражательного убийства, однако слишком много совпадений — старик проходил официальным свидетелем по первому делу. Баннион долгие годы проработал в полиции, чтобы не понимать разницу между просто чокнутым и беспросветно больным. Он считал всякого убийцу малохольным. Но тех, кто убивал походя, он принимал за безнадежных.

Убийца Тринха Манг Дука, судя по его действиям, не производил впечатления клинического идиота. Если бы это было просто подражательным убийством, преступник не стал бы рыскать по всей «Малой Азии», чтобы выследить Тринха, а потом прикончить его на лодочной станции. Он бы расправился с первым попавшимся ему азиатом. Но был убит единственный свидетель, запомнивший номер машины. Несуществующий номер.

Любой из этих ублюдков удовлетворил бы убийцу — низкий, высокий, толстый, худой, старый, молодой, — в случае подражательного убийства это не имело бы значения. Схватить его сзади, перерезать горло, выколоть глаза, отрезать гениталии и засунуть их в рот.

Но этот парень специально выглядывал Тринха Манг Дука.

Наверное, он узнал его имя из газет, — это была первая ошибка: никогда нельзя обнародовать имена свидетелей, пока убийца на свободе. А сейчас не факт, что за решетку упрятали истинного убийцу.

Баннион получал деньги вовсе не за то, чтобы ставить палки в колеса собственному начальству. В его задачу входил сбор информации, которая позволила бы прокурору убедительно доказать в суде, что человек, обвиняющийся в тройном убийстве, действительно это убийство совершил. Но он также считал себя обязанным подстраховать Патрисию Демминг, чтобы она не попала на суде в совершенно идиотское положение. Может получиться так, что она содержала в камере предварительного заключения не того, кого надо, а настоящий убийца разгуливал на свободе и убил свидетеля, видевшего номер машины…

Но такого номера не существовало в природе…

Или это номер другого штата.

Тринх Манг Дук утверждал, что номера были флоридские.

2АВ 39С.

Он видел эти номера через стеклянную дверь. Ночью, при полной луне. И машина стояла под развесистым деревом. В некотором отдалении от дома.

2АВ 39С.

Одно из двух, либо это был не флоридский номер, либо…

Но это наверняка была местная машина, оранжевые знаки на белом фоне. Тринх мог, конечно, перепутать буквы и цифры. Но зачем же тогда было его убивать? Если он неправильно запомнил номер, его свидетельские показания не стоят и гроша ломаного. Зачем было его убирать? Если только…

Вывод один: он был чертовски близок к правильному номеру. И он бы его вспомнил, если бы его поприжали. В таком случае ниточка привела бы не к тому несчастному, который томился в тюрьме, а совсем к другому человеку, который и перерезал глотки этим ублюдкам. Тогда логично было убрать старика, пока он не поднапряг свою память. Что же, сэр, рады, что заглянули к нам во Флориду, пришло время вашим предкам принять вас с радостью, а потомкам отпустить со скорбью.

2АВ 39С.

Что же увидел старик?

Баннион взял в руки карандаш и в столбик несколько раз записал:

2АВ 39С

2АВ 39С

2АВ 39С

2АВ 39С

2АВ 39С

2АВ 39С

Внезапно он понял, что такое должен был запомнить Тринх Манг Дук и причину его гибели.

Он пододвинул к себе телефонный аппарат и набрал номер.

Глава 10

Стивен Лидз находился в тюрьме десятый день, на его лице проступила бледность и угрюмость. Рутина, на которую он жаловался Мэтью, уже начала угнетать его. Подержи его в тюрьме дольше, и он выдохнется, станет похожим на смертника, приговоренного к электрическому стулу.

Они сидели по обе стороны длинного стола, посреди так называемой комнаты для частных консультаций, сокращенно П. С. Р. Это была сумрачная квадратная комнатка для встречи адвокатов со своими подзащитными. Свет проникал сверху из единственного зарешеченного окна. Было девять часов утра, пятница, за окном моросил нудный дождик, капли дождя шлепали по листьям пальм, высаженных вдоль дорожки за окном. В такую мерзкую погоду, когда дождь непрерывно хлещет за окном, эта крошечная унылая комната кажется почти уютной. Лидз сгорбился за столом, положив перед собой сцепленные в замок руки. Он напряженно слушал Мэтью, который интересовался его отношениями с шурином, братом Джессики, и не вышло ли у них ссоры…

— Он у меня в печенках сидит, — не выдержал Лидз.

— Почему?