Три сердца и три льва

На севере Хольгер увидел туманную голубую полосу мощного горного кряжа. Три высоких вершины словно парили в воздухе, отсеченные от оснований. Гуги объяснил, что и за теми горами – область Серединного Мира. А потому не удивительно, что все здесь ходили с оружием, даже в поле; что строгая иерархическая пирамида Империи превратилась тут в отношения, не отягощенные излишними формальностями. Рыцари у которых путешественники дважды ночевали были неграмотными, суровыми, неотесанными, но держались дружелюбно и жаждали новостей.

На третий день путешествия по этим земледельческим краям они с заходом солнца въехали в Тарнберг – Алианора сказала, что в вей восточной части герцогства это единственное место, мало-мальски похожее на город. Но замок его был пуст. Барон и его сыновья пали в битве с налетевшими с севера язычниками, его жена уехала на запад, к родным в Империю, и ни один наследник пока что не объявился. Налет этот был очередной вспышкой, против Хаоса – Серединный Мир старался увереннее заявить о себе. А жители Тарнберга создали импровизированный совет горожан и сами несли стражу на бревенчатых стенах.

Миновав ворота, Хольгер въехал на мощеную улицу. Она вилась меж деревянными и каменными домами и вела на рыночную площадь с церковью. Повсюду бегали дети, бродили собаки и свиньи. Папиллон шествовал сквозь гомонящую толпу женщин и ремесленников – они таращились на Хольгера, неуклюже кланялись, но разговор завести не отважились. Зато ехавшую с ними рядом Алианору они хорошо знали и тут же засыпали вопросами:

– С кем приехала дева-лебедь?

– Что это за рыцарь?

– Что нового в лесах, госпожа?

– Какие новости из Шарлемонта? Как там мой кузен Герсент, видела его? – Говорят, Фаэр собирает рати? – голос, задавший этот вопрос звучал

Тревогой, и стоявшие рядом со страхом ждали ответа.

– Это что, новый господин, будет нас защищать?

Девушка улыбалась и махала рукой, но без особого воодушевления. Она не любила, когда вокруг нее оказалось сколько людей и стен.

Дом, к которому она привела Хольгера, выглядел выше и уже остальных, но изрядно покосился. У галерейки на над дверями висела вывеска, написанная цветистым слогом:

«Мартинус Трисмегистус, магистр магии». «Трисмегистус – „трижды величайший“, титул покровителя алхимии Гермеса. Со стороны мага употреблять его – неописуемое хвастовство.»

«Заклятья, Чары, Предсказания, Исцеления, Любовные Напитки, Благословения, Заклинания, Всегда – полные – кошельки. При оптовых заказах – особая скидка».

– Хм, – сказал Хольгер. – Деловой парень, похоже.

– Ну, да, – сказала Алианора. – Он еще – городской аптекарь, зубодер, писец, скотоправ и искатель воды магическим прутиком.

И спрыгнула на землю, блеснув обнаженными ногами. Хольгер последовал ее примеру, привязал поводья Папиллона к столбу перед входом. Кучка подозрительных типов остановилась на той стороне улицы, приглядываясь к лошадям и вьюкам.

– Поглядывай, Гуги, – сказал Хольгер.

– Да ведь стоит поплакать над дурнем, что Папиллона увести попробует, – сказал гном.

– Вот я его смерти и не хочу, – сказал Хольгер.

Он поколебался – стоит ли делиться с этим чернокнижником всеми своими тайнами, рассказывать свою историю с самого начала? Но Алианора очень его хвалила. Да и не к кому больше обратиться.

Он отворил дверь, и раздался чистый звон колокольчика. Комната была полутемная, пыльная. Поли и столы завален бутылями, банками, перегонными кубами, ретортами, огромными книгами в кожаных переплетах, черепами, чучелами и тому подобными вещами, точнее, хламом. Сова заухала со своего навеса, из-под ног выскочил кот.

– Иду, иду, светлые господа, минуточку, сейчас, – раздался тоненький фальцет, и мэтр Мартинус вынырнул из задней комнаты в мантии, со знаками Зодиака, выцветшими от многочисленных стирок. Округлая голова его совершенно лысая, а редкая бороденка кажется приклеенной. Близорукие глазки беспрерывно моргали, губы кривились в робкой усмешке.

– Приветствую вас, приветствую, господа. Как ваше здоровье? – он присмотрелся. Да ведь это маленькая дева-лебедь? Входи, дорогая моя, входи. Но ты ведь уже вошла, верно? Да-да, ты, разумеется, уже вошла.

– У нас к тебе дело, Мартинус, – сказала Алианора. – Может, оно и нелегкое, но никого другого у нас нет.

– И хорошо, и прекрасно, дорогая моя, все сделаю, что смогу, благородный рыцарь. Все сделаю, что смогу. Прошу вас. – Мартинус смахнул пыль с висевшего на стене пергамента, явно стараясь обратить на него внимание Хольгера. Надпись гласила, что Мартинус, «филиус» «сын (лат.)» Голофи, выполнил все задания, экзаменаторами поставленные, и так далее; волею и благорасположением Регентов Университета в Рианноне сим присвоен ему титул Магистра Наук Магических со всеми привилегиями и обязанностями, сему титулу сопутствующими.

– Боюсь, что я не смогу… – Хольгер хотел объяснить, что денег у него нет, но локоть Алианоры толкнул его под ребра.

– Страшные тайны связаны с этим делом, – сказала она быстро – и ни один обычный чародей с ним не справится. Потому я и привела этого рыцаря к тебе.