Три сердца и три льва

– Будет говорить дева-лебедь! – крикнул он.

– Дева-лебедь, что спасла Люсьену. Тихо вы, бараньи головы, а то схлопочете!

Наступила полнейшая тишина, слышно стало как во дворе заходятся лаем собаки. Хольгер увидел, как побелели костяшки пальцев стиснувшие копье Рауля. Низенький мужчина в сутане упал на колени, поднял распятие. Гью разинул рот. Сэр Юв сгорбился, как от удара. Все уставились на Алианору. Она выпрямилась, тоненькая и стройная, свет поблескивал на ее медно-каштановых волосах.

– Некоторые из вас уже слышали обо мне, обитающей над озером Арроу. Не буду хвалиться, но в краях, лежащих ближе к моему дому, в Тарнберге и Грамдху, например, вам расскажут, сколько заблудших детей я вывела из леса как заставила не кого-нибудь там – Маб собственной персоной – снять заклятье с мельника Филиппа. Я знаю Гуги всю жизнь и готова поручиться за него. К чему напрасны наветы? Вы должны быть счастливы, что самый могучий рыцарь из всех ныне живущих оказался здесь, чтобы избавить нас от волка. Слушайте его, говорю вам!

Через толпу пробился старик и громко спросил посреди гробовой тишины: – Ты хочешь сказать, что это и есть Заступник?

– Ты о чем? – спросил удивленный Хольгер.

– Заступник… Тот, кто придет, когда возникнет наивысшая нужда… Легенду эту мне рассказал дед и не назвал имени Заступника, но скажи, сэр рыцарь, ты это, или нет?

– Нет… – но слова Хольгера потонули в гомоне и гвалте. Рауль прыгнул вперед, склонив копье.

– Кто крадет детей, тот мне не господин! – крикнул он. Фродарт замахнулся на него мечом, но как-то неуверенно. Слабый удар был отражен древком копья. В следующий миг четверо мужчин прижали оруженосца к земле.

Сэр Юв бросился на Хольгера. Датчанин едва успел выхватить меч и отразить удар. И сам ударил в щит противника с такой силой, что треснула железная оковка. Сэр Юв пошатнулся, Хольгер выбил у него меч. Двое крестьян схватили за руки своего господина. Гью попытался атаковать, но в грудь ему уперлись вилы и заставили отступить к стене.

– Рауль, Одо, успокойте людей! – крикнул Хольгер. – Не давайте им никого обидеть. Ты, ты и ты, – он указал на рослых крестьян, смышленых на вид, – охраняйте эту дверь. Никого не пропускать! Алианора, Гуги, за мной.

Спрятал меч и поспешил вглубь здания по прямому коридору, украшенному резным деревом. Коридор заканчивался дверью, и еще две двери по бокам. Хольгер отворил среднюю. Комната увешаны шкурами и трачеными молью гобеленами. Пламя восковых свечей освещало женщину, лежащую на ложе под балдахином. Прямые седеющие волосы обрамляли благородное, пылавшее жаром лицо. Женщина чихала и кашляла в платок. Тяжелая простуда, определил Хольгер. У изголовья сидела девушка, тут же вскочившая, лет шестнадцати-семнадцати, стройная фигурка, длинные светлые косы, голубые глаза, вздернутый носик, алые губки. На ней было платье прямого покроя, перетянутое поясом с золотой пряжкой.

Хольгер поклонился:

– Простите мое вторжение. Я был вынужден.

– Знаю, – сказала девушка встревоженно. – Я все слышала.

– Вы ведь Раймберг?

– Да, я дочь сэра Юва. Моя матушка Бланшефлор, – упомянутая дама вытерла нос платком и уставилась на Хольгера со страхом, лишь самую малость приглушенным вызванными болезнями страданиями. Раймберг нервно сжала тоненькие ладони. – Я не могу поверить в то, что ты говорил, сэр рыцарь. Что один из нас – этот… тот зверь, – она удержала слезы, как-никак она была дочерью рыцаря.

– След ведет сюда, – сказал Гуги.

– Кто-нибудь из вас видел волколака? – спросил Хольгер.

– Мы были в дальних комнатах, я и Гью, а матушка спала. Двери были заперты. Отец сидел в главном зале. Услышав шум, я прибежала сюда успокоить маму. – Значит, волколак – сам сэр Юв, – сказала Алианора.

– Нет, не отец! – прошептала Раймберг. Бланшефлор закрыла лицо руками. Хольгер отвернулся:

– Пойдемте дальше.

Комната мальчишки – у лестницы, ведущей на верхушку башни. Полна обычных для этого возраста вещичек. Комната Раймберг – напротив, в другом конце коридора. Там стоял сундук с приданным, прялка и все остальное, потребное девице знатного рода. Гуги не мог привязать запах к какому-то одному помещению, сказал, что он идет отовсюду. Волколак что ни ночь навещал эту часть дома. Но это не означало, что кто-то заметил. Он мог входить и выходить через окно, пока все спали.

– Один из трех, – сказала Алианора подавленно.

– Из трех? – поднял брови Гуги. – А почему ты уверена, что мать не может оказаться зверем? Ведь она стала бы здоровой, как только сменила бы шкуру.

– Да? Я не знала. Волколаки не так уж часто встречаются, чтобы я знала, как бывает, когда они болеют… Значит, четверо. Один из четверых.

Хольгер понуро поплелся в главный зал. Рауль и Одо уже навели порядок. Люди стояли вдоль стен, а Папиллон – у входа. Юв и Гью сидели в креслах с высокими спинками, связанные по рукам и ногам. У них сидел Фродарт – его лишь обезоружили. Священник молился.

– Ну что? – крикнул Рауль, когда они вошли. – Кто из них?

– Не знаем, – сказала Алианора.

Гью плюнул в сторону Хольгера.