Три поцелуя

Кло в то время старательно скрывала от матери и братьев, что красит губы дешевой яркой помадой, а ресницы — черной тушью, и стирала все это перед тем, как прийти домой.

Даже тогда Кло Мэттьюз действовала на него, как на голодную форель живая муха на крючке. Что же говорить о том времени, когда она превратилась в девушку, стала королевой красоты города Лоло, научилась мастерски пользоваться косметикой и загадочно улыбаться манящей улыбкой, притягивавшей мужчин, как магнит! Кло стала носить обтягивающие платья и до неприличия узкие джинсы, а красноватые тяжелые локоны такой красивой волной спадали на плечи и спину, что всем мужчинам городка хотелось запустить в них обе руки. Желание охватывало тогда Майкла даже при одной мысли о ней. Но каким-то сверхчутьем он понимал, что нельзя переступать опасную черту. Стоит ему узнать ее вкус, это тут же приведет к опасной зависимости и разрушит все его надежды на их счастливую семейную жизнь.

Он был единственным парнем, не приглашавшим ее на танцы и свидания, и одно это жутко бесило ее и заставляло бегать за ним. Она не простила ему, что он отверг ее тогда в амбаре, и в ярости бросила прямо в его лицо тяжелый мяч от софтбола.

Этот случай был, в принципе, пустяком, но Майкл потом долго мучился, проигрывая в уме все варианты и пытаясь понять, что же он натворил. Очевидно, ему надо было догнать ее тогда, сказать, что он любит и будет ждать ее, что она пока слишком молода и не знает настоящей жизни. Но он ничего ей не сказал, и в этом была его ошибка. А Майкл не любил совершать ошибки.

Маленькой девочкой Кло обожала его и относилась к нему, как к своим братьям, однако, став подростком, а потом девушкой, научилась тщательно скрывать свои истинные чувства. Она стала расчетливой, хладнокровной, контролирующей все, что с ней происходило. Впоследствии он надолго потерял ее из виду, но, судя по всему, то, что она пережила за эти годы, было не очень сладким. Вцепившись в руль длинными, красивыми пальцами, Кло вела фургон, не отрывая мрачного взгляда от скользкой дороги. Тормоза визжали, в моторе что-то стучало, кузов фургона скрипел. Но даже в этой развалюхе она выглядела ухоженной, холеной, стильной, очень красивой женщиной.

На той старой газетной фотографии на пальце у нее сверкало кольцо с огромным бриллиантом. Сейчас кольца не было.

— Ты по-прежнему водишь машину как ненормальная, — заметил Майкл, нарушив тишину. Ему хотелось услышать ее голос. И еще он боролся с гневом, душившим его. Хотелось бы ему сейчас встретиться с типом, который поставил ей под глазом этот огромный синяк!

Поерзав на сиденье, Майкл достал пластмассовую ложку, мешавшую ему сидеть, раздраженно швырнул на пол фургона и стал разглядывать кассеты на приборной доске. Звуковые сеансы аутотренинга, судя по виду Кло, не очень-то помогали. Он выбрал кассету Чака Берри и сунул ее в магнитофон. Громкие звуки рок-н-ролла заполнили фургон.

— Ты обычно увлекалась рок-н-роллом, когда собиралась менять ухажера. Кто у тебя на примете на этот раз?

Кло упорно молчала, и тогда он потянулся к флакончику с таблетками, чтобы прочитать надпись. Кло выхватила лекарство и швырнула его за спину, но Майкл успел прочитать название сильного транквилизатора. Значит, дело серьезно, учитывая ненависть Кло к таблеткам.

— Возвращаешься домой? — спросил он мягко, надеясь, что она услышит вопрос сквозь визг тормозов.

Кло по-прежнему не обращала на него внимания, и тогда он занялся приятным делом: стал рассматривать ее длинные ноги в обтягивающих джинсах. Обутые в ботинки от Гуччи, они были такими же стройными и длинными, с узкой щиколоткой и высоким подъемом. О них среди городских мужчин до сих пор ходили легенды. Майкл осмелел и позволил себе взглянуть на холмики грудей в обтягивающем черном свитере. Как бы ему хотелось услышать еще раз, как быстро-быстро бьется сердце этой равнодушной женщины, сидевшей рядом!

Кло, как будто только сейчас заметив на своей руке клоуна, освободилась от игрушки и с силой швырнула ее назад. На его вопрос она ничего не ответила, но Майкл и не рассчитывал на ответ. Он откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза. Он провел достаточно ночей без сна из-за этой женщины, мучаясь от безумного желания.

— Высади меня у «Лонг Хорна», — буркнул он, назвав придорожный бар, которым владел Куинн Лайтфезер.

Кло затормозила, как камикадзе, идущий на смерть. Фургон занесло, тормоза отчаянно взвизгнули. Кассеты на приборной доске подпрыгнули и посыпались на пол.