Три последних самодержца

Все газеты полны разными пожеланиями на новый год, в каждой проглядывает желание, чтобы в России было другое правление. Одни за конституцию, другие за Земский собор — та же конституция под другим именем.

6 января.

Прочла из «Русского вестника» рассказ Демчинского «Первая охота на медведя». Очень он метко очертил личность Гейнса в молодом генерале Дейне. Кто немного знает Гейнса, сейчас его узнает. Ловкий он человек и, по-моему, приятный, но в рот пальца не клади.

8 Января.

В Киеве открыты опять социалисты. В Харькове во время масленицы были разные тенденциозные маскарады. На одной процессии был представлен Толстой, бывший министр народного просвещения, — идет бледный, худой, а за ним несут трупы умершей молодежи на носилках и идут за трупами тоже студенты, не краше мертвецов.

13 января.

Видела сегодня на улице государя. Тяжелое впечатление делает эта встреча. Теперь его сопровождают не 8 казаков, а гораздо больше, и уже за полверсты чувствуешь, что приближается что-то особенное, — и это наш царь!

15 января.

Сегодня город разукрашен флагами по случаю победы над текинцами. Народ ее не понимает. Один дворник, на приказание пристава вывешивать флаги, спросил очень наивно: «Неужто опять промахнулись?» Вот до чего никто не знает и не следит за этой войной в народе.

29 января.

Пришел Комаров, пришел от покойного Достоевского, говорит, что семья в нищете. Мною была высказана мысль, не попросить ли митрополита похоронить Достоевского безвозмездно в Александро-Невской лавре. Комаров схватился за эту мысль, и меня Е. В. и он попросили съездить к владыке попросить у него разрешения. Митрополит встретил очень холодно это ходатайство, устранил себя от этого, сказав, что Достоевский — простой романист; что ничего серьезного не написал;

что он помнит похороны Некрасова, которые описывались, — было много всякого рода демонстраций, нежелательных в стенах лавры, и проч.

Победоносцев на панихиде выразился, что «мы ассигнуем деньги на похороны Достоевского», и нелестно отозвался об Исидоре.

30 января.

Сейчас был наместник лавры. Победоносцев тоже ходатайствует, чтобы похоронили Достоевского в лавре, и это ходатайство равняется приказанию. Митрополит прислал наместника нам сказать, что он исполняет нашу просьбу, дает место, и служение будет безвозмездно.

Таких манифестаций и оваций нельзя не запомнить. Все стремятся поклониться покойному Достоевскому, народ тысячами осаждает его квартиру. Большинство — женщины; они горько плачут, будто потеряли любимого отца или мужа. Будут 10 хоров певчих сопровождать его до могилы.

1 февраля.

Был Я. Поляков. Ему рассказывал Краевский, что женские курсы хотели вместо венков нести на подушках цепи на похоронах Достоевского, в память того, что он был закован в кандалы. Еще не утихли бурные страсти, еще жив дух протеста. Эти сходки и проводы, хотя и стройные, смирные проводы, но такие многолюдные (говорят, было до 30 тыс. человек) могут повториться совсем при других условиях. Народ в этих похоронах не участвовал. Кто-то ответил на вопрос: кто умер? — «Говорят, какой-то писец». Значит, народ его не знал. Вся демонстрация была сделана учащейся молодежью, газетами и литераторами.

8 февраля.

Пришел Шидловский (харьковский предводитель дворянства). Долго с ним говорила насчет настоящего положения России. Утешительного мало видит. У них в Харькове, в соборе, тоже по поводу смерти Достоевского на панихиде происходили необычайные явления: с кафедры церковной говорили речи светские профессора — вот прогресс, и не особенно желательный. В развязном тоне газет он также видит мало утешительного.

9 февраля.

Вчера на акте в университете опять были беспорядки; кричали Сабурову «лгун, мерзавец» и давали ему еще другие эпитеты. Тяжело, что опять начинается брожение.

Золотницкий рассказывает, что Анненков хочет вызвать на дуэль Скобелева за то, что он не хочет послать второе донесение об его ране, так как первое не дошло, — посланный джигит был убит и не довез. Теперь у всех рождается подозрение: было ли послано и первое донесение, или только Скобелев обещал послать. Теперь же он не решился послать ложное донесение, а сказал Анненкову, что послал.

14 февраля.

Говорят, что Сабурова один студент во время университетского акта ударил. Неприятное положение. Он уже напечатал в газетах: просит прекратить все выражения соболезнования по этому случаю и благодарит за сочувствие.

18 февраля.

В дворянском собрании один дворянин Шакеев говорил речь против административной ссылки, предлагал просить государя ее окончательно уничтожить. Вот дух времени!

20 февраля.

Говорят о двух наградах: Баранов-Веста — генерал, а Баранцов — граф.

Иславина рассказала анекдот про рану Зеленого: Мессарош, брат Карпович, защищая сестру от злых языков, сказал, что Зеленой ничего не может сделать, что он ранен в такое место, и что он это знает из верного, самого верного источника — от сестры, которая сама видела.

24 февраля.